Но недолго длилась идиллия... Физически беспомощный, слепой Василий Васильевич отнюдь не был сломлен морально. Он не переставал оставаться политиком, не забывал, что он — великий князь Московский. Средневековый человек умел каяться, умел и притворяться. Проливая слезы перед Шемякой и благодаря его за «милосердие», он был весьма далек от капитуляции перед ним. Не мира, но мести и торжества над соперником жаждал униженный князь. Понимал он и знал, что некрепки позиции его врага, что ширится движение за возвращение на великокняжеский стол законного обладателя.
Пребывание в Вологде было недолгим. Вскоре со всеми своими людьми Василий отправляется на Бело-озеро, в знаменитый монастырь, основанный учеником Сергия Радонежского, Кириллом. Благочестивое желание «тамо сущую братию накормити и милостыню дати» было далеко не главным мотивом этого паломничества. «Несть бо льзя таковому государю в такой дальней пустыне эаточену быти»,— сочувственно комментирует летописец.
Белоозеро стало центром притяжения союзников Василиу. Со всех сторон собирались здесь его люди. От Шемяки и Ивана Можайского бежали сюда и бояре, и дети боярские, и «люди мнози». Самое же главное — белозерский игумен Трифон своей святительской властью снял с Василия Васильевича крестное целование, данное им Шемяке. Эта практиковавшаяся в средневековье церковная акция имела в глазах современников фундаментальное значение. Клятва аннулировалась высшим церковным авторитетом — Василий Васильевич теперь был свободен от всех своих обязательств и мог с чистой совестью продолжать беспощадную борьбу. С Белоозера он не вернулся в Вологду, а пошел в Тверь.
В политической системе Русской земли Тверь занимала особое место. Она ни фактически, ни формально не подчинялась Москве, сохраняя максимум возможной самостоятельности. Хоть борьба за первенство на Руси отошла для Твери в прошлое, тверские князья ревниво и опасливо следили за успехами Москвы и традиционно видели своего ближайшего союзника в лице великого князя Литовского. Тверской Борис Александрович был, как мы видели, еще недавно союзником Шемяки. Теперь он переменил фронт. Слепой Василий казался ему гораздо менее опасным на московском столе, чем деятельный, энергичный Шемяка. Борис Тверской был теперь готов оказать помощь Василию. Вот почему он «дал ему у себя поопочинути» и воздал ему «честь великую» и «дары многи». Условием и гарантией союза он поставил излюбленное средневековьем средство — династический брак, Так на седьмом году жизни княжич Иван впервые стал непосредственным участником важной государственной акции — он был обручен с четырехлетней дочерью тверского великого князя.
