Не зная отчего, Ниал была очарована этой фигурой, она остановилась, разглядывая ее. Полуэльфийке казалось, что глаза этого человека устремлены на нее и что он зовет ее.
— Что-то не так? — услышала она позади тихий голос Сеннара.
Ниал вздрогнула:
— Все в порядке.
Ниал пошла вперед и увидела, что в центральном нефе находится алтарь, обрамленный позолоченными ветвями вьющегося растения. На алтаре был камень, подвешенный и освещенный слабым лучом света. Камень как-то неестественно переливался.
— Это он? — осторожно спросил Лайо.
— Думаю… да, — прошептала Ниал.
Девушка была смущена. Возможно ли, чтобы все оказалось так просто? Никаких стражей? Она вложила меч в ножны и приблизилась к алтарю. Тут полуэльфийка почувствовала что-то странное. Она прислушалась.
— Что? — собрался спросить Лайо, но Сеннар остановил его.
Зазвучали какие-то погребальные молитвы или, может быть, какое-то заунывное чтение. Звуки шли не из определенного места в зале и не были эхом, в этих звуках не было глубины. Казалось, звучит нечто внутри самих вошедших, каждый из них даже оглянулся, чтобы понять: слышат ли остальные?
Сначала слова было не различить, потом они начали понимать произносимые звуки, даже фразы. Смысл был неясен, но в ушах Ниал звучали слова, похожие на те, которые произнес страж святилища воды, или на ритуальное заклинание, которое она сама произносила, овладевая мощью, заключенной в камне. То была песнь эльфов. Ее пел голос девочки, печальный и тревожный.
— Кто ты? Кто ты и что поешь? — спросила Ниал.
Голос умолк.
— Я — Сирен, полуэльфийка, я пришла сюда за Глаэлоном, — громко произнесла Ниал.
Снова — тишина.
— Мне нужна власть, чтобы сразить Тиранно, разрушающего этот мир. Ты — стражник?
Голос снова запел, но на этот раз слова были понятны, он уже пел не на языке эльфов:
Свет, мой свет,
Где ты, мой свет?
Его скрыла тьма,
В лоно свое приняла.
Солнце, солнце мое,
Куда ты зашло, солнце мое?
Тебя ночь украла,
В сумерках схоронила.
Жизнь, моя жизнь,
Где моя жизнь?
Сквозь пальцы утекла,
Как цветок в кустарнике — увяла.
Последние строки сопровождались смехом. Сердце Ниал сжалось от ужаса. Она схватила рукоять меча, и в тишине раздался звон черного кристалла, вынимаемого из ножен.
За этим звоном раздался крик:
— Никакой крови на этих плитах! Никакой ненависти в этих стенах! Опусти свой меч!
Ниал тут же вложила меч в ножны.
— Я уже сказала тебе, что я Сирен… Прошу, дай увидеть тебя.
— О, я знаю Сирен и знаю Шеврара. Впрочем, у света есть пламя, не так ли? Но Шеврар разрушает, а свет созидает, правда? — ответил голос. — Однако если свет — это жизнь, почему тут все мертво? Тут так холодно… Мне так холодно… Согрей меня, дитя…
