— А что случилось?
— И-Джей всю эту ночь плакала.
— Потрясающе!
— Ладно, я понимаю, так сразу до тебя не дошло, что хорошего. Но ты сейчас поймешь. Вот мы с ней сидим, качаемся на стуле возле ее кроватки, в четыре утра, и обе ревем в три ручья. И вдруг до меня дошло — это же полная, абсолютная херня!
Я отодвинула трубку от уха и уставилась на нее. Эви не ругается. То есть не ругается никогда. Тут до меня дошло, насколько она на краю.
— И что случилось?
— Я разбудила Тима и говорю: «Тим, как хочешь, но ты бы не стал так долго реветь впустую без никакого толку». Не знаю, что он там понял, но согласился со мной, что поехать с ней в больницу — отличная идея. И там нам попалась отличная тетка педиатр, которая сказала, что у И-Джей в ухе жуткая инфекция. Сказала, что девочка очень мучается. И еще она сказала, что есть лекарство от колик — которые на самом деле рефлюкс. Жас, она не должна мучиться, ура! И мы теперь за эту новую докторшу будем держаться обеими руками! Потрясающая женщина.
— Вот это и правда здорово! Передать не могу, как я этому рада. А теперь скажи, ты меня сейчас можешь внимательно выслушать?
— Могу, конечно.
— Чтобы ты потом не говорила, что тебе там что-то мешало и ты меня не расслышала.
Эви засмеялась — избавившись наконец от страшного напряжения, полная той самой радости, которую я слышала, когда дочка только родилась. Это подняло мне настроение так, как ничто другое.
— Можешь не сомневаться.
— О'кей, продолжай быть такой же превосходной матерью, а я обратно к работе. И как только она задремлет, чтобы ты тоже поспала.
Я же пока что буду избегать сна, как жертва сильного сотрясения, — до тех пор, пока не разрешат.
— Есть, мэм! — пропела Эви.
— Вот это мне нравится.
За десять минут я приняла душ и переоделась, а тем временем подоспел завтрак. Я поделилась хорошими новостями, и мы поели в относительном молчании — может, поэтому Коул приспустил флаг, и если бы не быстрая реакция Кассандры, мог бы ткнуться мордой в соус, когда в ту же минуту заснул. Я разбудила Бергмана, и он охотно поменялся местами с Коулом, когда узнал, что мы оставили ему банку равиоли и кусок шоколада.
— А вы, девушки, так будете весь день здесь торчать? — спросил он, садясь есть. Один взгляд на монитор показал ему, что видел Коул во время своего дежурства все утро. Абсолютно ничего. — Поскольку «Констанс Мэллой» явно временно в коме, я придумал кое-какие эксперименты.
— Эти твои эксперименты так застенчивы, что при зрителях их ставить нельзя? — спросила я.
