А ну-ка, Жас, быстренько исправь ситуацию. Быстренько, я сказала!
Бедняжка Кассандра просто сходила с ума на глазах. Не успев подумать, я ляпнула:
— Не будет этого.
— Ч… что?
— Очень просто. Я не допущу. Я не дам Луну тебя убить.
— Как ты ему помешаешь? — всхлипнула она.
Этого вопроса следовало ожидать.
Я решила отвечать медленно. Если изложить все логически, может быть, нас обеих это убедит.
— Ну… я начну с того, что буду твердо помнить две вещи. Номер раз: твои видения иногда мимо кассы. Номер два: если он попробует тебя убить, его ждет очень неприятный сюрприз. Потому что раз я предупреждена, то я и вооружена.
Что-то типа того.
Слезы взяли свое, и Кассандра зарыдала уже вовсю. Мы с Коулом тревожно переглянулись.
— Прости, — обратилась я к Кассандре, — ты меня правильно поняла? Я сказала, что не дам ему тебя убить.
Коул зашуршал салфетками, сел рядом с ней, вложил салфетки в дрожащие руки. Постепенно она затихла, потом несколько раз высморкалась, отерла с лица слезы.
— Ты меня прости. Я не думала, что ты мне поверишь.
— А почему нет?
— Потому что очень многие не верят. Например, Вайль…
Она осеклась, сообразив, что чуть не проговорилась, а ему это было бы неприятно. Несмотря на то что я уже забредала на эту опасную территорию, я мысленно сделала себе зарубку: снова начать разговор о его сыновьях. Он наверняка просто преследует ее, требуя указать, где они теперь — будто она какой-то Джи-Пи-Эс ходячий. А она, чем сказать ему, чтобы бросил эту одержимость, переплела тревогу со своим нынешним напряжением и потому готова дать работу фирме «Клинекс» на ближайшие сто лет.
— Знаешь, я же старуха, — сказала она жалобно.
Я наклонилась, потрепала ее по руке.
— Не надо так прибедняться. Даже сейчас тебе никто с виду не даст больше семисот.
У нее появилась дрожащая, но все же улыбка.
— Первые годы жизни я провела в Сеффренеме.
— Никогда не слышала.
— Затерянный город, сейчас погребен глубоко под песком пустыни. Но когда-то был центром искусства, торговли и религии. Все боги обитали там — каждый в своем храме. И я была оракулом самого великого из них — Сеффора. Люди месяцами терпели тяготы пути, чтобы припасть к моим ногам и услышать мои пророчества. Мне приносили дары — драгоценности, еду, меха. Почитали меня, как богиню. Если учесть, какие видения меня посещали, стоит ли удивляться, что я стала считать себя божественной?
На это у меня ответа не было. Я вот знаю, что думала о себе после того, как слышала раскатистый, грохочущий голос Рауля, и не могу сказать, чтобы это было что-нибудь особо возвышенное.
