Но через десять минут наши велосипеды чуть было не столкнулись у светофора. Сначала мы попытались спрятаться друг от друга за троллейбусами, автобусами и трамваями, потом расхохотались и, когда красный свет светофора сменился зеленым" поехали гуськом среди множества красных огоньков, гнавшихся один за другим по широкой улице.
Девушек на лесах уже не было. Сторож, сидевший у ворот, указал дом, где жили строители. Все семь этажей были освещены. Сто сорок окон раскрыты настежь. Ветер колыхал сто сорок занавесок.
Сто сорок абажуров разной окраски цвели в комнатах. И в одной из комнат второго этажа мы увидели Глашу Парфенову.
Она стояла возле окна, сердитая и толстенькая.
В одной ее руке было зеркало, а в другой – новая шапочка.
Это была чудесная шапочка с цветочками и листиками, яркими и свежими, будто они росли в лесу.
Но как только эту шапочку надела Глаша, цветочки сразу как бы завяли и выцвели, а листики свернулись сухими серыми трубочками, и чудесная шапочка стала похожа на старую кастрюльку, надетую на пенек озорными мальчишками И Глаша заплакала.
Она стояла возле окна с нелепой кастрюлькой на голове, размазывая по веснушкам слезы.
Бедная девушка! Бедная дурнушка Глаша!
А мы стояли на другой стороне улицы, опираясь на свои понурые велосипеды.
Как мог так обманываться наш несчастный, наш наивный, наш влюбленный Петя Коржик? И мы сами, всю ночь и весь день думавшие о прекрасной Глаше? Или правда, что лунный свет может ввести в такое заблуждение?
Умный Миша снял очки, протер их, надел опять и снова снял, чтобы протереть, и он не сказал ни слова. И красавчик Витя ничего не сказал. И глупый Ванечка тоже.
А дурнушка Глаша между тем плакала у окна, не замечая Петю Коржика.
Он был еще далеко, но мы уже увидели его.
– Держись, Петя! Мужайся, дружок! – бодро крикнул ему красавчик Витя. – Вот она, твоя прекрасная Глаша!
– Не расстраивайся, сейчас я тебе все объясню! – не очень уверенно закричал умный Миша.
А глупый Ванечка вздохнул и сказал:
– Хе!
И это могло означать что угодно.
Но Петя Коржик, наверное, даже не услышал наших возгласов.
– Глаша! – крикнул он, как только приблизился к ее дому.
И Глаша увидела Петю Коржика.
И как только она увидела его, так произошло чудо, какое может быть только в сказках, только в сказках для маленьких детей, для глупых детей, которые еще не знают ни физики, ни логики, ни диалектики.
В окне, как в раме, стояла Глаша Парфенова.
Она была так стройна, что хотелось задержать дыхание, чтобы она нс переломилась и не улетела. А в глаза ее нельзя было заглянуть – кружилась голова и земля плыла под ногами.
