– Не все, папаша, – сказал приемщик.
– Ах, простпте, – воскликнул Мойкин, – я совсем забыл про склероз. – И он протянул в окошечко свой склероз. – Вот теперь уже, кажется, все.
– Нет, папаша, – сказал приемщпк, – комплект неполный. Какая же это старость, без тех знаний, которые вы всю жизнь приобретали? А ну-ка, выкладывайте сюда всю свою ученость, и заработки тоже, и почет не забудьте – тот почет, который вам оказывает весь город.
– Как? – закричал Мойкин. – Что же останется мне?
– А молодость? – сказал приемщик.
– Только молодость? – воскликнул Мойкип. – И я опять стану глупым и невежественным мальчишкой, каким был в восемнадцать лет?.. Нет уж, покорно благодарю! Отдавайте обратно мою лысину и морщины, мою подагру и мой склероз. Уж лучше я останусь со своей старостью, а что касается молодости, так я подумаю, как бы мне все-таки ею насладиться.
И, забрав свою старость, он поехал домой, обдумывая, как бы насладиться своей молодостью.
Но старость – это старость, и если человеку недавно стукнуло пятьдесят восемь лет и он встал чуть свет, ездил в ломбард и спорил с приемщиком, то, когда он возвращается домой, ему уже не до молодости – ему дай бог только добраться до дивана и вытянуть усталые ноги.
А когда он добрался до дивана и вытянул усталые ноги, то сразу стал похрапывать.
Проснувшись, он заметил свою молодость.
Она валялась возле дивана на полу, рядом с войлочными туфлями.
"Что мне с пей делать? – думал он. – Только сор от нее…"
И велел вынести ее в чулан.
– Как, дедушка, вы хотите выбросить свою молодость, так и не насладившись ею? – спросили у него внучатые племянники.
– Что ж поделать, – вздохнул он, – зато я стал профессором, которого знает весь город.
А в полдень ему позвонили по телефону и сообщили, что его желает видеть академик, которого знает весь мир.
– Ай! – закричал Мойкин. – Я так польщен, я так взволнован! Дайте мне скорее бром с валерьянкой! Дайте мне скорее палку и вызовите машину!
Академик был толстый, седой и краснощекий.
Увидев Мойкина, он весело закричал:
– Здорово, Мойкин! Здорово, дружище! Сколько лет, сколько зим!
– Простите, – сказал Мойкин, – разве мы с вами знакомы?
– А как же, – ответил академик, – футбольную площадку помнишь? Вратаря помнишь?
– Рыжего? – спросил Мойкин.
– Рыжего, – ответил академик.
– Такого ветреного шалопая? – спросил Мойкин,
– Шалопая, – ответил академик.
– Который меня от занятий отвлекал?
– Того самого, – ответил академик. – Хорошее время – молодость.
