— Я не хочу ни говорить, ни иметь с вами ничего общего; я не знаю, кто вы и чего от меня хотите, но сию же минуту оставьте меня в покое, вы оба, заклинаю именем Господним.
При этих словах до слуха Питера донеслись странный шум и вздохи, он больше ничего не видел, его охватило своеобразное, не лишенное приятности чувство, какое возникает иной раз, когда засыпаешь, — оно напоминает медленное падение и завершается несильным толчком. За этим не последовало ни снов, ни каких-либо ощущений, пока Питер не пробудился, окоченевший от холода, меж двух куч старого хлама, под открытым небом, среди почерневших стен разрушенного дома.
Не стоит и упоминать, что деревня вновь приняла должный — ветхий и обшарпанный — облик, и сколько Питер ни оглядывался, вокруг не обнаружилось ни следа тех новшеств, которые так поразили его накануне ночью.
— Угу, угу, — кивнула, вынимая изо рта трубку, бабушка, когда он описал то, что видел с моста, — все верно; помню, когда я была еще девчонкой, такие вот белые домики стояли в садах по берегу реки. Там жили женатые солдаты и те, кому не хватило места в казармах, но этих домиков давным-давно уже нет. Господи, смилуйся над нами! — снова заговорила она, выслушав описание военной процессии. — Мне частенько приходилось видеть, как полк шел маршем в город; все бывало в точности так, как ты рассказываешь. О-хо-хо, душа болит, когда вспомнишь те времена; ничего не скажешь, хорошие были денечки. Но страшно даже подумать: выходит, тебе явился ночью призрак того артиллерийского полка? Упаси нас, Господи, от всякой напасти, это ведь он и был — чистая правда, как то, что я здесь сижу.
А когда внук упомянул колоритную физиономию и причудливый вид старого офицера, который ехал во главе полка, старуха уверенно молвила:
— Это старый полковник Гримшо; как же, как же, помню — я была тогда еще ребенком; с мужчинами он был злющий-презлющий, чуть что — за плетку, а с девушками — сущее сатанинское отродье, упокой, Господи, его душу!
— Аминь! — добавил Питер. — Я и сам не раз читал надпись на его могиле; но он давным-давно уже умер.
— Так и есть; когда он умер, я была еще совсем девчонкой, упаси нас, Господи, от всякой напасти.
— Боюсь, мне и самому недолго осталось жить на этом свете, после того как я такое повидал, — в страхе воскликнул Питер.
— Глупости, голубчик, — возмущенно возразила его бабушка, хотя и сама не была свободна от таких подозрений, — ведь видел же Фил Донован, паромщик, у себя в лодке черную Энн Сканлан, и живет себе, в ус не дует.
