До тех пор примета никогда не обманывала. Не обманула и в этот раз. Спустя неделю батюшка подхватил лихорадку, которая ходила в ту пору в наших краях, и, не проболев и месяца, сошел в могилу.
Здесь мой приятель Дэн Донован сделал паузу; я заметил, что он молится, — губы его шевелились; я понял, что он произносит молитву за упокой души.
Чуть позже он заговорил снова:
— Прошло уже восемьдесят лет с тех пор, как моя семья впервые столкнулась с этим дурным предзнаменованием. Восемьдесят лет? Да, именно. А вернее, почти девяносто. В прежние времена мне не раз приходилось беседовать со стариками, которые хорошо помнили все, что тогда произошло.
А случилось следующее.
Владельцем старой фермы в Драмганниоле был в свое время мой двоюродный дед, Коннор Донован. Он имел такое состояние, какого никогда не было ни у отца моего, ни у деда, потому что на короткое время взял в аренду Балраган и сделал на этом деньги. Однако деньги не смягчают жестокого сердца, а двоюродный дед был, как я опасаюсь, человек недобрый — беспутные люди редко бывают милосердными. Он выпивал, а в гневе ругался и страшно богохульствовал — так недолго и душу погубить.
В те времена наверху, в горах, вблизи Каппер Куллена, жила красивая девушка из семьи Коулман. Мне говорили, что в наши дни никого из Коулманов там уже нет: вся семья вымерла. За голодные годы очень многое изменилось.
Звали ее Эллен Коулман. Семья ее была небогатой. И все же такая красавица могла бы рассчитывать на хорошего жениха. Но она сделала выбор, хуже которого и быть не могло.
Кон Донован — мой двоюродный дед, Господи его прости! — видел Эллен Коулман, когда бывал, случаем, на ярмарке или на храмовом празднике, и влюбился — а кто бы на его месте устоял?
Он плохо обошелся с девушкой. Он обещал жениться и сманил ее, а потом нарушил обещание. Это старая история. Девушка ему надоела, а кроме того, он хотел многого в жизни добиться и поэтому взял себе жену из семьи Коллопи, с богатым приданым: двадцать четыре коровы, семьдесят овец и сто двадцать коз.
Кон Донован женился на этой самой Мэри Коллопи и стал еще богаче, а Эллен Коулман от горя умерла. Но нашему крепкому фермеру это было трын-трава.
Ему хотелось завести детей, но детей у него не было — вот и все, чем наказал его Господь, а в остальном у него все шло как по маслу.
И вот как-то ночью Кон возвращался из Нинаха, с ярмарки. В то время дорогу пересекала мелкая речка — мост через нее перебросили, как я слышал, уже позже; летом она часто высыхала. И это сухое русло, поскольку ведет оно прямиком, не петляя, к старому дому в Драмганниоле, обычно использовали, чтобы срезать путь. Ночь была светлая, лунная, и мой двоюродный дед направил лошадь в ту самую пересохшую речку; достигнув двух тополей у границы фермы, он свернул на луг и двинулся в дальний его конец, где под ветвями дуба в живой изгороди есть проход, — оттуда до дома остается всего несколько сотен ярдов.
