Словеса: "Вот если бы тогда Россия остановилась на Феврале" — откровенно глупы. Февральские буржуазные революционеры откровенно хаотизировали страну, успешно подводя ее к Октябрю. А сорвавшись в пропасть — глупо жалеть, что падение не остановилось на полпути.
Но еще страшнее и безнадежнее была участь России, вышедшей из Гражданской войны 1918-1922 годов. Нищая, лишенная золотого запаса, с совершенно устаревшей морально и физически промышленностью, на большую часть неквалифицированная и неграмотная, Россия должна была точно скатиться в разряд "конченых стран" и погибнуть под ударами развитых врагов. Для такой России, жестоко битой в 1920 г. даже Польшей, Япония превращалась в страшного врага. Равно как и Финляндия, и Румыния, и способная быстро подняться Германия.
В этих условиях "органическое развитие" могло привести нас лишь к одному: трагическому финалу нашей истории. Сталин и сталинцы смогли изменить участь страны. Пускай жестоко и немилосердно, с большими жертвами — но все же это было лучше, чем геноцид в исполнении немцев и японцев. Все-таки это дало нам огромные шансы на впечатляющий рывок в 1980-е, каковые были бездарно упущены позднесоветскими вождями.
МАСТЕР НЕВОЗМОЖНОГО
Как мы с Сергеем Кугушевым писали в "Третьем проекте", "Когда вам в тысячный раз примутся твердить о страшных преступлениях параноика и мегаломаньяка Сталина, о кошмарах его террора, вспомните-ка наши слова. Закройте глаза и подумайте: а каков был выбор? В конце двадцатых годов страна сползала к новой Гражданской войне. К новому хаосу, крови, голоду и эпидемиям. Представьте себе все это. И "парад суверенитетов", и дикую резню, и тьмы всяких батек с атаманами. Видите миллионы трупов? И еще иностранных интервентов. Японцев в Забайкалье, например. Нам пришлось видеть документальные кадры того, как японские каратели живьем закапывают в землю людей в оккупированном Китае. Камера выхватывает лицо связанного китайца, на которого летят комья земли. Страшное лицо обреченного… Думаете, русских ждало иное?
Сталину удалось сделать невозможное. Он не только удержал страну на краю пропасти, но и бросил ее в прорыв…"
Сталину было необходимо на что-то опереться. И опора у него нашлась только одна — тот блистающий, манящий и по-прежнему прекрасный, особенно для молодежи, идеал новой реальности завтрашнего мира — мира, в котором главными станут труд и творчество.
Сталин искренне верил в возможность мира без эксплуатации, свободного от неуверенности в завтрашнем дне, от "оскотинивания людей". И, как бы ни кощунственно это звучало для многих, но Сталин и его соратники действительно старались воплотить новую реальность, где будут господствовать труд, добро и справедливость. И нельзя сказать, что у них ничего не получилось. Получилось многое, хотя далеко не все. И не только из-за ошибок. Главной причиной неудач стала метрика текущей реальности, не желавшая уступать своего места. Она сопротивлялась титаническим усилиям сталинцев, трансформировала их новый мир, привносила в него чужеродные черты. Из-за хронической и трагической нехватки времени в ход шли совсем не изощренные и предельно эффективные в нормальных условиях психоисторические технологии, а самые экстремальные методы. Это когда оправдано всё — лишь бы не случилось непоправимое.
