— Я зам главного врача психоневрологического диспансера, вот приехала. Вызвали. — Ника улыбнулась. — Я очень рада нашей встрече.
Кабанов мысленно пожал плечами. Чего радостного? Пожилой пухлый мужчина, ест бутерброд и запивает его лимонадом. А она рада. Но вслух произнес:
— Мне тоже, очень приятно… что меня помнят.
— Ну что вы, вы тогда такое впечатление на нас произвели! — она поправилась, — на меня… Вы ж занимались с нами… Помните? Я до сих пор помню, как вы нас учили разбирать кардиограммы… Я, правда, потом пошла в ординатуру по психиатрии, но ваша наука, мне здорово помогала… — Кабанов зарумянился от смущения. Ника, или как ее полностью?.. сумела растопить льдинку, которой так старательно отгораживался от нее Виталий Васильевич…
Перерыв закончился, всех опять пригласили в зал. Ника потащила его на последний ряд, сбоку от пультовой ложи, где сидели техники, управляющие громкостью звука, и там все оставшиеся три часа, Ника щебетала, как она рада, что встретила старого знакомого, чудесного доктора… Кабанов кивал, в пол-уха слушая, что неслось со сцены, он только один раз перебил ее, спросив:
— Ника, а как вас полностью зовут?
— Вероника, — ответила та, и продолжала тихонько щебетать.
Когда совещание закончилось, они вместе вышли из здания. Кабанов направился к своему жигуленку. На работу он возвращаться не собирался. Ника шла рядом, просто потому, что к метро было в ту же сторону. Кабанов открыл дверь, и спросил:
— Может, вас подвезти? — просто из любезности, что молодая красивая женщина три часа сидела рядом на скучном совещании, и уделяла ему внимание.
— А вам по пути? Я вас не задержу?
— Ничего, у меня есть время, — ответил Кабанов, — садитесь.
Ника жила не близко, в Кузьминках. Виталий Васильевич, уже три года водивший машину, терпеть не мог ползти в пробках… наконец, они выбрались на Волгоградский проспект… но Кабанов, изрядно уставший и на совещании и среди машинной толчеи на Садовом кольце и у Таганки, раззевался… Он извинялся, прикрывал рот ладонью, тряс головой, дремота наваливалась неумолимо… Ника, радостно объявила:
— Вот сюда, еще немного и мы дома… Виталий Васильевич, пойдемте, я вас кофе угощу! А то вы совсем засыпаете!
Как себя укорял потом Виталий Васильевич, что покорно пошел пить обещанный кофе… Еще в лифте, когда они поднимались, что-то беспокойно шевельнулось в сердце у Кабанова… что-то немного встревожило его, нет не обеспокоило, а как-то возбудило… то ли участившееся дыхание Ники, то ли еле заметное прикосновение к его руке… Она открыла дверь, впуская его, щебет вдруг прекратился. Вероника скинула плащ, туфли, всунула ножки в меховые пуфы, а Кабанову подсунула сшитые из ковровой ткани расписные большущие тапки… Она провела его в комнату, усадила на диван и включила телевизор… перейдя вдруг на ты, проговорила хрипловато:
