— Вино прошлогоднее, хорошее — сухое, сладкое, чистый мед. Вон и сам мед, диких пчел, ежели бессонница, так только примете ложку — вмиг уснете, а вот сдоба, а вот вяленая говядина, а вот и сало свиное, сама солила, с чесночком и перцем. А вот тут нитки и иголки, наперсток, ножницы, ежели чего подшить — никакой магии!
— Я не ем сала, — сказала Атрелла, — и вина не пью. — Все остальное ей понравилось. Она видела вяленую рыбку, и флягу с пивом для гендера, и виноградную кисть, видимо, все-таки не без магии сохраненную до весны.
— Ну и ладно, папашко твой и выпьет и съест, когда это вино да сало были лишними в дороге? — подбоченилась женщина. — А корзинка? Это ж произведение искусства, а не корзинка! Отдаю даром!
Рядом мгновенно появилась фигура с ледяными глазами:
— Даром?
— Ну не даром, конечно, — осеклась женщина, — а вот за все про все пять нюфов! Разве не даром?
Нэреит ухмыльнулся, отходя от торговки, и та вытерла пот.
— Вот проклятый, — прошептала она, — совсем торговать не дает.
— Я возьму за четыре, без вина и сала, — негромко сказала Атрелла. Ее тоже напугал бебешник.
Она вдруг увидала в сумерках странную фигуру: высоченный, похожий ростом на гендера человек, затянутый во все черное. Он стоял, еле заметно покачиваясь, и глядел на окно их номера в самоходном доме. "Странный какой", — подумала Атрелла. Она не расслышала, что ей ответила торговка, и потому переспросила:
— Так как, четыре нюфа за корзинку без вина и сала?
— Таки я вам говорю, дамочка, это вы дешево цените! Набор упакован, и я не могу его разбивать, а потом куда прикажете девать выложенное? Товар мой называется набор путешественника "В дорогу", берите все как есть за пять!
Атрелла вздохнула, выложила пять нюфов и опять поглядела на черного человека. Тот как-то странно качнулся и исчез.
Девушка вернулась в номер к Ирваниэлю, поставила корзинку перед гендером.
— От нашего стола — вашему столу, — произнесла она когда-то услышанную фразу. — Тут пива фляжка. Вы ведь любите?
Гендер зашевелился, поднимаясь, потер ладони, загадочным образом не заплетя пальцы в узлы. Он заметил задумчивое выражение лица Атреллы:
— Что-то случилось?
Она пожала плечами:
— Не знаю. — Она села на свой диванчик и принялась выкладывать на стол продукты. — На наши окна смотрел один странный человек, вы не видели?
— Нет, — сказал Ирваниэль. — Я люблю лежать и к окну не подходил. — Он взял флягу с пивом. — Чем же он странный?
— Если б не его движения и поза, я бы подумала, что он гендер. А еще он одет в черную кожу или что-то похожее. А потом он так вот нагнулся, — Атрелла рукой показала, как нагнулся черный, — и исчез, прямо в воздухе растворился.
