— Но зачем жрецам Безутешной уничтожать целое государство? — удивлению Атреллы не было предела. — Они так пекутся о выгоде. Разве это проклятие может быть выгодно?
— Я не берусь рассуждать о выгоде. Гендерам это понятие недоступно. Мы понимаем в гармонии. Как истинный гендер, скажу: ничего прекрасного в Харанде сейчас нет. Мертвая, наполненная уродами-мутантами и чудовищами земля, воздух, которым нельзя дышать — он медленно убивает. Единственное забавное существо, которое вывозят авантюристы из Харанда, — голые луговые собачки, огромными стадами бегающие по мертвым равнинам.
— Вы там бывали? — Атрелла совсем забыла, кем работает гендер, и тот ей напомнил:
— Я архивариус, милое дитя, я читаю документы, включая те, которые долгие годы считались строго секретными. Но я там бывал. Еще до исхода. Был я таким, как ты, молодым и радостным. Ты ведь, наверное, знаешь, что молодые гендеры похожи на взрослых людей?
Атрелла кивнула. Отец говорил, что свой характерный гендерский вид — трехметровых ломающихся человекоподобных существ — они обретают годам к ста, возрасту полового созревания.
— Ты, наверное, в курсе, что все гендеры родом из Харанда?
Атралла раскрыла в удивлении глаза:
— Неет. Я думала, вы не люди.
— Гендеры произведены из людей, — сказал Ирваниэль с улыбкой. — Это был последний эксперимент группы магов, которых собрал Магнус Гендер. Слышала о таком?
Девушка снова отрицательно покачала головой. А старый гендер продолжил:
— Это было за шестьсот тридцать два года до исхода. После удачи с фардвами и, как решили маги Гендера, неудачи с морскатами, а особенно после официальной смерти самого Гендера, хотя пожил он немало, было решено создать группу людей-долгожителей. По сравнению с человеческим веком, сто — сто пятьдесят лет, срок жизни в полторы тысячи лет — это вечность. Я не специалист в медицине, милое дитя, и не смогу тебе объяснить нюансов, как действует то средство, которым поили добровольцев из пятидесяти дворянских семей Харанда. Скажу только, что эксперимент шел около пятисот лет, и семья Валехо была последней, участвовавшей в нем. А я, единственный ребенок второго поколения Валехо, родился за восемьдесят шесть лет до исхода.
Атрелла принялась складывать в уме все услышанные ею за прошедшие сутки цифры. Выходило, что гендеру Ирваниэлю уже куда больше полутора тысяч лет! А он, будто прочитав ее мысли, сказал:
— Да, Атрелла, мой срок подходит к концу. Но не будем о грустном. Все гендеры — участники эксперимента рассеивались по миру, образуя семейные кланы, обязательно поддерживали связь друг с другом и старались продолжить род. Ты, возможно, в курсе, как трудно гендерам создавать потомство?
