— Вот.
Шармин потряс Атреллу за плечи. Она чуть не прикусила язычок.
— Хороша! — гаркнул капитан. — В море лицензии не нужны, акулам их показывать? Мы завтра, в крайнем случае, послезавтра выходим в Кренг, у меня лесовоз "Нарвал" — придешь в порт, спросишь, покажут. Вахтенному скажешь — прислал капитан. Возьму как пассажирку до Кренга, плата за провоз — будешь лечить команду. По рукам?
Атреллина ладошка утонула в капитанской лапе. Тот был абсолютно здоров.
Не довелось Атрелле прожить в "Баркасе" неделю. Жабель отнесся к ситуации девушки с пониманием, вник в серьезность положения и грозившую ей опасность. В принципе, законодатели герцогства Норскап не отличались особенным рвением к исполнению законов о лицензировании лекарской деятельности, но люди, желающие сделать карьеру на чужих ошибках, найдутся везде. Им не важно, кто и как совершил ошибку — они выжимают из ситуации все до капельки, раздувая ее опасность до немыслимых значений, превращая неосторожный поступок ребенка в преступление против государства и убеждая всех в угрозе человечеству. Выгода — вот чем обычно руководствуются такие люди, обращая чужие ошибки исключительно себе на пользу. Их не волнует дальнейшая судьба оступившегося. Их беспокоит одно — собственный успех. Они смело идут по костям, не считая побежденных. Они уверены в своей правоте. Жалость и милосердие они отвергают. Тех же, кто подвержен этим чувствам, — презирают. Эти люди признают одну богиню — Безутешную Нэре — и усердно поклоняются ей.
Атрелла в тот же день пошла в порт и разыскала лесовоз "Нарвал". Капитана на судне не оказалось, но тот успел уже отдать все необходимые распоряжения, и девушку встретили очень доброжелательно, показали каюту и даже научили нескольким морским словечкам. Она внимательно выслушала все необходимые требования, как-то: без разрешения дежурного вахтенного борта не покидать; сообщать, куда пошла, когда вернется; не плевать на палубу и за борт, не свистеть и не лазить в юбке на мачту, а еще рассказать коку, что она не ест.
Последний вопрос поверг Атреллу в задумчивость. До сего момента она считала себя не привередливой в еде, а когда спросили, что не ест — вдруг вспомнила, что терпеть не может свинину, кое-какую рыбу и рицкий хлеб с ароматическими травками. А еще ей не понравился сараджанский суп хач, которым угощал один из папиных учеников. Сам бульон на телячьих ножках, в общем, был ничего, если посолить, а вот то, что в него приходилось добавлять уксус и обязательно запивать разведенным винным спиртом — традиционным напитком салливанов — было совсем невкусно. Атрелла зашла на камбуз и все рассказала коку. Тот долго смеялся, наконец сказал:
