Глядя на собственное дыхание, Туманов обернулся к мудрому табло, нависавшему над легкой дверью-вертушкой. И едва не открыл от удивления рот, ощутив новый приступ едкого страха. Надменные красные цифры показывали, что температура в вагоне составляет 13 градусов тепла, московское время равняется 91:91, номер вагона вовсе исчез, а индикатор WC горел в режиме «закрыто».
— Лена, — сухо сказал Антон, старательно не глядя на девушку. — Послушай меня внимательно. Мы с тобой находимся в запертом вагоне скорого поезда, вставшего неизвестно где. Кроме нас, как я уже догадался, в вагоне никого нет. Тут вообще никого нет, если не считать тупоумного обходчика, умеющего путать людей… Что-то происходит с температурой, что-то происходит с сотовой связью. Поэтому я задам тебе всего лишь один вопрос, и ты должна мне честно на него ответить. Лена, если ты являешься актрисой какого-то реалити-шоу, самое время признаться в этом. Потому что, если ты не сделаешь этого, может произойти неприятность. Так что давай я признаю свое поражение, а ты сейчас сообщишь в секретный микрофон, что съемка завершена и еще один выпуск вашего конченого шоу готов, ладно? Либо поклянись мне своей матерью, что не имеешь к этому никакого отношения…
Все время своей неторопливой вдумчивой речи Антон не сводил взгляда с электронного табло. Девятки и копейки на часах пару раз мигнули, но не изменились. А вот датчик температуры теперь показывал цифру 12.
Сообразив, что так и не услышал ответа, Туманов повернулся к девушке. И прикусил губу, увидев, как бесшумно, но безудержно та плачет, глядя ему прямо в лицо. Она ничего не ответила, лишь глотала слезы и старалась не всхлипывать, но Антон и так все понял. Почувствовав боль, расслабил челюсти, ощутив на языке привкус крови.
— Лена… прости…
— Я понимаю, — наконец всхлипнула она, и на этот раз слезы прорвались потоком. Она качнулась вперед, утыкаясь ему в плечо, и Антон бережно обнял ее.
— Ты вся дрожишь, пойдем в купе, я дам тебе свитер…
— У меня есть куртка…
— Хорошо, пойдем, наденем куртку.
По-прежнему придерживая девушку за вздрагивающее плечо, он повел ее во второе купе. Снял с пластмассовой вешалки белую синтепоновую куртку, разворачивая и помогая попасть кистями в рукава. Теперь Лена справлялась со слезами, размазывая их по лицу. Несколько раз тяжело вздохнула, восстанавливая дыхание, и вынула из кармана мобильник, вновь проверяя связь. Ругнулась сквозь сжатые зубы, убрала телефон обратно.
