Сухой песчаный дождь обрушился на людей и животных. Ливень, но не животворящий, а убивающий все живое. Но не навсегда. Прошло совсем немного времени – и все успокоилось.
Йонард шевельнул могучими плечами и с некоторым усилием освободился из-под верблюжьей попоны, на две ладони засыпанной песком. Волосы германца потеряли свой природный светлый цвет, и сделались темно-рыжими. Всколоченные брови топорщились, как иглы рассерженного ежа. Варвар сел и принялся ожесточенно отплевываться. Верблюд, которого ничуть не обеспокоила песчаная буря, смотрел на германца внимательно, пытаясь сообразить, чем же тот занят. Наконец ему показалось, что он это понял. Верблюд неторопливо, с царственным достоинством встал, встряхнулся, обдав Йонарда тучей пыли, и величественно плюнул.
– Да, приятель, – кивнул германец, – у тебя получается лучше. Тут с тобой не поспоришь.
* * *
Минула четверть луны, когда на горизонте показались темные точки, которые через две-три лиги должны были превратиться в цветные башни Хорасана. Долгий путь наконец-то приблизился к благополучному концу. Гортанными выкриками понукая верблюдов, Йонард и Зикх взобрались на песчаный горб и замерли, всматриваясь вдаль. То, что темнело, едва возвышаясь над волнами желтого песка, не могло быть ничем иным, кроме городского вала.
– Наконец-то добрались, – облегченно выдохнул Зикх, утирая потное лицо.
– Я же обещал, – невозмутимо проговорил северянин, искоса поглядывая на купца. – Тебе, Зикх, не в чем меня упрекнуть, а потому – давай деньги.
– Но мы еще не в городе.
Германец грозно свел брови над заледеневшими серо-зелеными глазами.
– Разговор был о башнях, вот они.
Германец не угрожал, но у Зикха отчего-то захолодели лопатки.
– Не будем ссориться, – торопливо проговорил он, доставая из переметной сумы увесистый кошель.
Йонард протянул руку, и пальцы ощутили сквозь тонкую материю тяжелые кругляши.
– Золото… – с наслаждением изрек купец, придав особую значимость своему жесту.
– Золото – это, конечно, хорошо, но, впрочем, какая разница, я бы и на серебро погулял неплохо, – тоном видавшего виды человека молвил германец.
Он уже собирался спрятать кошель за пазуху и вежливо распрощаться, как вдруг внимание его привлек яркий отблеск в песках. Он привстал, щурясь.
– Всадники.
– Что? – вроде бы не расслышав, переспросил Зикх.
– К нам приближаются всадники, – повторил Йонард, – и мне это не нравится.
– Ну, наконец-то, – с облегчением вздохнул купец и успокоил Йонарда: – это свои.
