– Ох, благодарю вас, – сказал человек на правильном английском языке. Таком, который у себя в Техасе Тони слышал только из телевизора – да и то по центральным каналам. У южан была собственная гордость, они принципиально говорили по-своему.
– Не стоит благодарности, сэр. Это наша работа. Мы получили приказ расправиться с бандитами и хулиганами.
Незнакомец огляделся вокруг себя и поднял с земли довольно-таки тощую курицу:
– Вот, купил на рынке… Из-за нее они и напали.
– Простите, сэр, за любопытство: а на что вы покупаете?
– Меняем. Я сегодня отнес свои занавески. В деревне есть продукты, но товаров никаких нет. А они ведь нужны, что бы ни происходило… Так у нас было и в Гражданскую войну. Тоже меняли вещи на продукты. Да, позвольте представиться: Анатолий Степанович Гурьев. В прошлом – преподаватель истории в университете.
– Рядовой Тони Снайдер.
– Не хотите зайти ко мне? У меня, правда, особо ничего нет…
Тони стало любопытно, как живут люди в этом городе. Пока что ему не доводилось бывать в квартирах местных жителей. И он согласился.
Дом оказался поблизости – громадный, грязно-желтый. Окна были безжизненны, но из некоторых торчали кривые печные трубы, свидетельствующие, что здесь тоже кучкуются люди. Надо сказать, Тони никак не мог понять принципа, по которому люди сбивались в одни дома и игнорировали другие. Вот, к примеру, этот дом был далеко от речки, то есть от источника воды. И вообще ничего особенного в нем не было. А дом был обитаем. А на Фонтанке многие дома стояли пустыми. Наверное, в городе, как и в прерии, есть места, где хорошо себя чувствуешь, а есть не очень. В первых люди селятся, вторых те, кто не дураки, избегают. Просто-напросто в современных больших городах у жителей особого выбора нет. А в Петербурге выбор имелся…
На пересечении двух узких улиц Тони заметил разгромленный магазин, судя по зеленому кресту на уцелевшем осколке вывески, это была аптека.
– Наркоманы разгромили. Еще прошлой осенью. Они и раньше тут собирались, – пояснил новый знакомый.
Тони, направляемый профессором, поднялся по узкой обшарпанной лестнице, возле которой находилась страшноватого вида клетка непонятного назначения. Только почти дойдя до конца, Тони сообразил, что это был лифт, застывший как раз на последнем этаже.
За облезлой дверью квартиры тянулся длинный коридор. Пройдя по нему, они вошли в просторное помещение… И тут Тони замер. Перед ним было окно – совсем небольшое, размером с картину. Там, за окном, заваливался за горизонт огромный кроваво-красный шар солнца. А до него длинными неровными волнами шли сплошные крыши, из которых торчали бетонные трубы и палки бесполезных телевизионных антенн.
