Под руку с леди Гарриэт Филиппа прошла к своему месту. Помимо знатных гостей, здесь собрались слуги Сэндхерст-Холла, жившие в доме много лет, – дворецкий, экономка, старшая горничная и садовник, кучер и кухарка. Приехали управляющие из других поместий Сэндхерстов. В хорошо сшитой строгой одежде, они всем своим видом подчеркивали, что относятся скорее к господам, нежели к слугам. Филиппа заметила среди них управляющего Сэндхерст-Холла Стэнли Томпкинсона, долгие годы занимавшегося всеми финансовыми делами Сэндхерстов.
Завещание было написано в последние дни итальянской ссылки, когда Сэнди понял, что смерть уже близка. Завещание вложили в специальный пакет, скрепленный фамильной печатью, и доверенный курьер доставил его в Англию, Финеасу Ларпенту. В конторе нотариуса, в несгораемом шкафу для ценных документов, оно хранилось в ожидании, пока морские пути снова станут безопасными и вся семья покойного соберется в Сэндхерст-Холле, чтобы выслушать его последнюю волю. Сэнди отдал необходимые распоряжения, чтобы его вдове и сыну ежемесячно выплачивалась щедрая сумма на содержание, а старшему управляющему выдавались средства на хозяйственные нужды. Он поставил непременное условие: чтение завещания должно состояться не раньше, чем его останки будут захоронены в фамильном склепе…
К крайнему недовольству Филиппы, Уорбек сел почти рядом с ней. Пару минут спустя расселись все остальные. За письменным столом расположился достойнейший мистер Ларпент с завещанием в руках.
– Мужайся, дитя мое, – негромко послышалось слева.
Филиппа повернулась. Леди Августа. Невозможно было понять, были ее слова шуткой или предостережением, но Филиппа напряглась. Это не укрылось от зорких глаз престарелой леди.
– Помни, на этот раз все происходит на глазах у слуг, – пояснила она. – На кухнях сплетничают с не меньшим удовольствием, чем в светских салонах, и с тем же злорадством, ты уж поверь мне.
– Вам не о чем беспокоиться, бабушка, – ответила Филиппа со спокойной улыбкой, хотя сердце ее ныло от беспричинной тревоги. – Даже если я останусь без единого шиллинга, это не заставит меня упасть в обморок. О чем вы разговаривали с Китом?
– Этот молодой человек уже в пять лет наделен обаянием первого красавца Лондона, – усмехнулась герцогиня. – Только представь себе, что будет, когда ему стукнет пятнадцать. Придется воздвигнуть вокруг Сэндхерст-Холла высокую стену, чтобы преградить доступ юным леди, которым он вскружит голову. Ну, а в двадцать ему придется спешно жениться, чтобы оградить себя от преследования дам, в том числе замужних.
