– Если человек искренне желает исповедаться, его нет нужды зазывать в церковь, ваша милость, – серьезно, ответил викарий. – Что касается сегодняшнего визита леди Сэндхерст, то она приезжала обсудить со мной, как с пастырем здешнего прихода, вопрос величайшей важности, а именно крещение своего сына Кристофера. Леди Сэндхерст отложила этот священный обряд до возвращения в Англию.
– Должен признаться, мне не приходило в голову, что леди Сэндхерст так заботится о душе моего подопечного, – задумчиво заметил Корт и добавил с нескрываемым сарказмом: – Особы с запятнанной репутацией обычно стараются держаться подальше от церкви.
Уже в следующее мгновение он готов был откусить себе язык. Это была речь обманутого мужа и отвергнутого любовника. Дьявольщина, подумал он с досадой, нужно держать себя в руках, иначе, чего доброго, все станут думать, что он все еще любит эту женщину!
– Ах, ваша милость, ваша милость! – покачал головой викарий. – Раз нам не дано умение заглядывать в глубины человеческих душ, нужно тысячу раз подумать, прежде чем ставить клеймо. Однако я вас задерживаю, хотя сказано: делу время, а потехе час. Желаю вам доброго пути, но хочу добавить: надеюсь в ближайшее воскресенье увидеть вас на проповеди.
– Увы, ваше преподобие, я вынужден вас разочаровать, —Ответил Корт и улыбнулся, чтобы смягчить отказ. – Мы с Господом что-то не очень понимаем друг друга.
– Не в моих правилах настаивать на том, что идет против желаний человека, – кротко заверил мистер Троттер. – Однако мне кажется, что тема воскресной проповеди прямо касается вас, ваша милость, – «Не судите – и не судимы будете».
Корт ничего не сказал на это, и викарий отступил от коляски, подняв руку в прощальном жесте.
Скоро дорога заскользила под колесами экипажа, и Корт выбросил из головы последние слова мистера Троттера. Он не мог думать ни о чем, кроме сына, ожидающего его в Сэндхерст-Холле. В эту ночь он почти не сомкнул глаз. До рассвета мерил шагами спальню, прикидывая, как ему вести себя в сложившейся ситуации. Он уже любил мальчика, а это означало, что придется отказаться от мести.
Как ему хотелось обнять Кита! Сказать ему, кто его настоящий отец. Но чем он мог подтвердить свои слова? Без сомнения, Филиппа будет все отрицать, и Кит, конечно, поверит любимой маме, а не человеку, которого знает всего несколько дней. К тому же это может испугать мальчика. Значит, надо ждать. Не ссориться с Филиппой, ведь злые или насмешливые слова не так сильно заденут мать, как ребенка.
