Для митька характерно использование длинных цитат из многосерийных кинофильмов; предпочитаются цитаты, имеющие жалостливый или ласковый характер, например: "Ваш благородие! А, ваш благородие! При мальчонке! При мальчонке-то! Ваш благородие!" Если собеседник митька не смотрел цитируемый телефильм, он вряд ли поймет, какую мысль митек хотел выразить, тем более что употребление цитаты редко бывает связано с ранее ведущимся разговором. Особенно глубокое переживание митек выражает употреблением цитаты: "Митька... Брат... Помирает... Ухи просит..."
Если митек не ведет разговор сам, он сопровождает каждую фразу собеседника заливистым смехом, ударами по коленям или ляжкам и выкриками: "улет! Обсад!" или же, напротив, горестными восклицаниями "дык! Как же так?...", причем выбор одной из этих двух реакций не мотивирован услышанным митьком.
Обращение митька с любым встречным характерно чрезвычайной доброжелательностью, он всех называет ласкательными именами: братками, сестренками и так далее. Иногда это затрудняет собеседнику понимание того, о ком идет речь, так как С. Курехина митек обязательно назовет "корешком-курешком", а Б. Гребенщикова - "гребешочечком".
При встрече даже с малознакомыми людьми обязателен трехкратный поцелуй, а при прощании митек сжимает человека в обВятия, склоняется ему на плечо и долго стоит так с закрытыми глазами, как бы впав в медитацию.
Круг интересов митька довольно разнообразен, однако обсуждение интересующего предмета, например, произведения живописи, почти всегда ограничивается употреблением выражений "обсад", "круто" и так далее. Высшую похвалу призведению живописи митек выражает восклицанием "А-а-а-а!" и при этом делает руками такой жест, будто швыряет в стену комок грязи.
К таким сенсационным явлениям в культурной жизни нашего города, как выставки Тутанхамона или Тиссен-Борнемиса, митек относится строго наплевательски.
Митек любит самоутверждать себя в общении с людьми, не участвующими в движении митьков. Вот, например, обычный телефонный разговор Дмитрия Шагина и Александра Флоренского.
ФЛОРЕНСКИЙ (снимая трубку): Слушаю.
ШАГИН (после долгой паузы и нечленораздельного хрипа, горестно и неуверенно): ...Шурка?... Шурочек...
ФЛОРЕНСКИЙ: Здравствуй, Митя.
ШАГИН (ласково): Шуреночек... Шурка... А-аа... (после паузы, с тревогой) Как ты?! Ну как ты там?!
ФЛОРЕНСКИЙ: Ничего, вот Кузя ко мне зашел.
ШАГИН (с неизВяснимой нежностью к малознакомому ему Кузе): Кузя! Кузюнчик... Кузярушка у тебя там сидит... (пауза) С Кузенькой сидите?
