-- Ты чего вчера отвалил-то? Испугался, что ли?
Кобот покраснел, не зная, как ответить.
-- Чего ты все время мнешься?
Илья молча мыкался с газом, но зажечь никак не получа лось. Пужатый зажег газ на своей конфорке, поставил чайник и, сев на табурет, стал следить за Коботом.
-- Ты где работаешь?
-- В Механобре работаю... - подумав, ответил Илья.
-- Как, как? Что такое?
-- Так называется...
Последовала тягостная пауза. Кобот, с такой натугой включивший газ, выключил его и пошел к себе в комнату. Вой дя, он, так же как и вчера, долго и быстро ходил туда-сюда, ни о чем не думая.
Вечером, возвращаясь с работы и уже подойдя к дому, Илья Давидович увидел в дверях Пужатого, безотчетно, неосоз нанно повернулся и, сВежившись, прошел мимо дома.
-- Эй, Кобот! - окликнул его Пужатый.
Кобот, пометавшись на месте, подошел.
-- Ты чего это от меня шарахаешься?
-- Да нет, я... Мне надо было...
-- Темнишь все? Я же видел - ты к дверям шел.
Было уже темно, и это придавало сцене зловещий оттенок.
-- Ну, шел, да вот в магазин решил зайти, - с надрывом сказал Кобот.
Пужатый молчал. Лицо его было в тени. На пуговицах об мундирования светились колючие звезды. Илья немного помолчал за компанию и отошел за дом, где и промыкался с полчаса для отвода глаз.
Вечером перед сном Илья Давидович, чуть заглянув на кухню, отшатнулся и замер за дверью. Красный распаренный Пу жатый со стаканом в руке шептал Федору:
-- Этот Кобот, я смотрю, тот еще корефан. Еще утром за метил: что за ядрен батон морду воротит! Боится чего-то. Сейчас вот в магазин за вермутом иду, гляжу мать честная! Кобот! Увидел меня - и шмыг в сторону, воротником прикрыва ется. Ну ладно, думаю, видать, за тобой водится. Да еще и спрашиваю: "Ты где работаешь-то?" А он мне говорит: "В Хре нобре"! Ну ладно, думаю, гусь ты хорош...
-- В Механобре! В Механобре я работаю! - забывшись, пролепетал Илья за дверью.
Это был сильный и неожиданный эффект. Даже Федор с ис пугом глянул на дверь, а Пужатый вскочил и, выбежав с кухни, наткнулся на вытаращившего глаза Илью Давидовича. Они неко торое время стояли молча, почти вплотную, блестя глазами и взволнованно дыша.
-- Ага... - сказал Пужатый, поправляя майку. Илья, ша таясь, побежал к себе в комнату.
-- Идиоты! Что за идиотизм! - бормотал он. - Фу! Как все... Фу! Идиотизм абсолютный! - он подошел к зеркалу и напряженно глянул в него. Зеркало мудро и матово светилось вокруг искаженного отчаянием лица. Илья, не в силах чем-либо заняться, долго стоял у зеркала, то так, то сяк выворачивая голову и скаля зубы. Это бессмысленное занятие давало ка кой-то выход напряженности, невесть за что свалившейся.
