Он танцует со мной. Мы выкрикиваем слова песни. От вида этого мужчины, большого, сексуального, мощного — и, насколько знала какая-то часть меня, невероятно опасного и совершенно непредсказуемого, — танцующего и кричащего о том, что никто не собьет его с ног, во мне что-то сломалось.
Внезапно я засмеялась и никак не могла остановиться. Я смеялась так сильно, что с трудом могла вздохнуть.
— Никогда не думала, что ты можешь танцевать. Или веселиться, если уж на то пошло.
Он застыл.
— Мисс Лейн? — медленно произнес он.
— А? Кто она?
Он внимательно смотрит на меня.
— Кто я?
Я тоже смотрю на него, чувствуя опасность. Мне это не нравится. Я хочу танцевать и говорю ему об этом, но он выключает музыку.
— Что произошло на Хэллоуин, мисс Лейн? — спрашивает он, и у меня появляется странное чувство, словно он уже давно задает мне этот вопрос снова и снова, а я забываю об этом. Отказываюсь даже слышать его. И, возможно, точно так же отказывалась услышать десятки других вопросов.
Почему он называет меня новым именем? Я не она. Он повторяет вопрос. Хэллоуин. От этого слова у меня по спине бегут мурашки. Что-то темное пытается вынырнуть из моей памяти, выбраться на поверхность, которую я пыталась сохранить неподвижной и спокойной, для этого мне и был нужен секс, секс, секс. Внезапно я понимаю, что больше не смеюсь, что мое тело дрожит, а кости словно становятся мягче. Я падаю на колени.
Обхватываю голову руками и трясу ею.
Нет, нет, нет. Я не хочу знать!
Видения атаковали меня: толпа, кричащая, беспорядочная. Темные улицы, мокрые от дождя. Тени, хищно и жадно движущиеся в темноте. Красная «феррари». Разбитые стекла. Пожары. Люди, которых ведут, гонят в ад.
Место с книгами и огнями досталось врагу. Оно много значило для меня, это место. Я многое потеряла, но это место у меня оставалось.
Отвратительная еда. Оружие, в котором я нуждалась и которого боялась. Беснующаяся толпа. Люди, топчущие друг друга. Горящий город. Башня. Темнота и страх. И, наконец, рассвет.
Святая вода выплескивается, шипит на стали.
Церковь.
Я замыкаюсь. Закрываю щитом свои сердце и разум. Я не пойду туда. Нет/не было/не будет церкви в моем существовании.
Я смотрю на него.
Я знаю его. Я не доверяю ему. Или я не доверяю себе?
— Ты мой любовник, — говорю я.
Он вздыхает и трет подбородок.
— Мак, нам нужно выйти из этой комнаты. Там, снаружи, плохо. Прошло уже столько времени. Мне нужно, чтобы ты вернулась.
— Я же здесь.
— Что случилось в… — он резко замолкает, его ноздри раздуваются, на скулах ходят желваки, — …церкви?
