А сейчас я простила его, потому что он во мне, его большие руки на моей петунии — я не знаю этого слова, не знаю, откуда оно появилось! — на моей заднице, и он движется так сильно, так ритмично, так глубоко, что я мурлычу всем телом, а он целует меня так, что я не могу и не хочу дышать. Он в моей душе, а я в его, мы в постели, но мы и в пустыне, и я не знаю, где заканчиваюсь я и начинается он, и я считаю, что его странности с музыкой, фотографиями и раздражающими историями — это небольшая цена за такое удовольствие.
Он кончает, содрогается во мне. Я следую за ним, содрогаюсь в такт его движениям. Когда он кончает, он издает низкий горловой звук, такой дикий, животный и сексуальный, что я невольно думаю о том, что стоит ему посмотреть на меня и издать этот звук — и я могу испытать оргазм.
Он обнимает меня. Он приятно пахнет.
Я закрываю глаза.
Он снова начинает свои глупые истории.
— Мне неинтересно. — Я поднимаю голову с его груди. — Прекрати болтать.
Я накрываю его рот ладонью. Он отталкивает ее.
— Тебе должно быть интересно, Мак.
— Меня тошнит от этого слова! Я не знаю, что такое «Мак». Мне не нравятся твои картинки. Я ненавижу твои истории!
— Мак — это твое имя. Ты МакКайла Лейн. А коротко — Мак. Вот кто ты. Ты ши-видящая. Вот кто ты. Тебя вырастили Джек и Рейни Лейн. Они твои родители, они любят тебя. Ты им очень нужна. Алина была твоей сестрой. Ее убили.
— Прекрати! Я не буду слушать!
Я зажимаю уши ладонями.
Он отводит их в стороны.
— Ты любишь розовый цвет.
— Я терпеть не могу розовый! Я люблю красный и черный.
Цвета крови и смерти. Цвета татуировок на его прекрасном теле, которые покрывают его ноги, живот, часть груди и обвивают шею.
Он подминает меня под себя и удерживает мое лицо ладонями.
— Посмотри на меня. Кто я?
Что-то я забыла. И не хочу вспоминать.
— Ты мой любовник.
— Я не всегда был им, Мак. Было время, когда я тебе даже не нравился. Ты никогда мне не доверяла.
Почему он говорит мне неправду? Почему он так хочет испортить то, что у нас есть? У нас есть настоящее. Оно идеально. В нем нет холода, нет боли, нет смерти, нет предательства, нет ледяных мест и ужасных монстров, которые могут превратить тебя в нечто, чего ты не можешь понять, и могут заставить тебя стыдиться, стыдиться… Здесь есть только удовольствие, бесконечное удовольствие.
— Я доверяю тебе, — говорю я. — Мы одинаковые.
Его улыбка острая, как кинжал.
— Мы разные. Я уже говорил тебе. Никогда не совершай этой ошибки. Похоть делает нас похожими. Но мы не одно и то же. И никогда не будем.
