Я задумался. Я уже слышал что-то похожее. Однажды я видел старого монаха, у которого был сильный приступ мигрени. Как он мне объяснил впоследствии, он не видел вещей, на которые смотрел. Ему казалось, что их нет. Если он смотрел перед собой, то видел то, что находилось по сторонам, когда же он смотрел в сторону, то видел то, что находилось перед ним. Он рассказывал мне, что смотрел словно через две трубы, прижатые к глазам. У него создавалось впечатление, что на глаза надеты какие-то шоры.
— Очевидное часто может быть невидимым, — сказал один из лам. — Ведь обычность делает объекты незаметными. Возьмем, к примеру, человека, который носит ячмень. Ты видишь его каждый день, и в то же время ты не видишь его. Он настолько знакомая фигура, что спроси я тебя, кого ты видел сегодня утром, ты бы ответил — никого, потому что ты не воспринимаешь носильщика ячменя как человека, это просто нечто, которое всегда делает определенную работу в определенное время.
Это казалось мне удивительным — мое тело лежало на земле, но я был не способен его видеть. Тем не менее я так много слышал о гипнозе и астральных путешествиях, что был готов принять эти объяснения.
Старый морщинистый лама улыбнулся мне и заметил:
— Скоро мы дадим тебе более детальные инструкции, и ты сможешь легко покидать свое тело в любое время. Как и все остальные, ты совершаешь астральные путешествия каждую ночь, уносясь в далекие места, но забываешь об этом. Отныне ты будешь отправляться на астральную прогулку и возвращаться обратно, сохраняя все воспоминания о том, что ты видел и что делал. Если ты сможешь делать это, ты побываешь в величайших городах мира, тебе никогда не будет скучно. Здесь, в Тибете, тебе будут доступны знания разных культур.
Я задумался над этим. Я всегда удивлялся, каким образом некоторые из высокопоставленных лам становились всезнающими. Они, казалось, были удалены от мелочной жизни и в то же время были способны сказать, что в этот момент происходит в любой части нашей страны. Я вспомнил один случай, когда нас с Наставником позвали к очень старому человеку. Я был представлен ему, и мы поговорили. Вернее, говорили он и мой Наставник, я лишь сидел и внимательно слушал. Вдруг старик вытянул руку и сказал: «Меня зовут!» Он ушел в себя, и казалось, свет полился из его тела. Он сидел неподвижно и выглядел как мертвец, как пустая раковина.
Мой Наставник сидел спокойно, и я, глядя на него, тоже сохранял спокойствие. Мы сидели вместе, сложив руки на коленях, не говоря ни слова и не двигаясь. С нескрываемым интересом я смотрел на то, что казалось пустым телом человека. В течение десяти, а может, двадцати минут — было сложно следить за временем в таких обстоятельствах — ничего не происходило. Затем сознание стало постепенно возвращаться к старику. Он протер глаза и открыл их, потом — я никогда не забуду этого — он рассказал моему Наставнику обо всем, что произошло с ним в Шигатсе, городе, который был довольно далеко от нас. Я осознал, что это намного лучше всех систем связи, лучше самых удивительных приборов, которыми, как я слышал, был полон внешний мир.
