– Что ж, опять тебе повезло, – сказал я себе. – Теперь тебе осталось посадить его. Как это сделать?
Река здесь была шириной с милю. Мне же казалось, что она не шире нескольких дюймов, а полоска песка, на которую я должен был сесть, была вообще едва заметной. Я описал круг в воздухе, размышляя о том, что мне делать. Я вспомнил, что мне говорили о посадке самолетов. Оглядевшись вокруг, я заметил в одном месте костер и по дыму определил, куда дует ветер. Я знал, что садиться следует против ветра, который в данном случае дул против течения реки. Поэтому я повернулся и пролетел несколько миль вверх против течения реки, а затем направился в обратную сторону, по течению реки и против ветра.
Подлетая к Чунцину, я сбросил газ. Самолет опускался все ниже и ниже. Однако я переусердствовал с уменьшением оборотов двигателя, отчего машина почти остановилась, покачнулась и начала падать вниз, как камень. При этом мне показалось, что мое сердце и желудок остались висеть на облаках. На этот раз я довольно быстро справился с трудностью, добавив газу и оттянув на себя рычаг управления. Однако мне пришлось еще раз зайти на круг, пролетев несколько миль против течения реки, и начать все сначала. Я уже устал от постоянного напряжения и жалел о том, что впутался в эту историю. Одно дело подняться в воздух, думал я, а совсем другое – сесть на землю и притом не разбиться.
Рев мотора стал монотонным. Мне было приятно снова видеть приближающийся Чунцин. Теперь я уже летел на небольшой высоте и продолжал снижаться дальше. Подо мной несла свои воды широкая река, а по ее берегам высились белые скалы, которые в лучах вечернего солнца потемнели и отсвечивали зеленым. Я приближался к такой узенькой песчаной отмели в центре столь широкой реки! Как бы мне хотелось, чтобы эта полоска песка была пошире и подлинней!
На отмели возбужденно прыгали и махали руками три маленькие фигурки. Я принялся наблюдать за ними с таким увлечением, что полностью позабыл о необходимости вести самолет на посадку. Когда же я вспомнил, было уже слишком поздно, и полоска осталась далеко позади хвостового костыля самолета. Мне ничего не оставалось делать, как вздохнуть и снова потянуть за этот опротивевший рычаг газа с тем, чтобы набрать скорость. Затем я снова взялся за рычаг управления и стал поднимать самолет вверх, делая крутой поворот влево. И опять я полетел против течения реки на очередной круг, чувствуя бесконечную усталость. Вид Чунцина с воздуха и вся окружающая панорама казались мне самым противным зрелищем в мире.
