– Кроме того, – ехидно заметила Териз, – это все должно пройти контроль специалистов ВОИ.
– Конечно, они просматривают мои репортажи. Стандартная процедура. Но это не контроль. Они вносят предложения, но не контролируют то, что мы делаем.
– В самом деле? – с сомнением спросила Териз.
– В самом деле, – решительно заявила Аннабелла. – Вы ведь слышали о свободе прессы, не так ли?
– Господи боже, вы и вправду в это верите, да?
– Вы должны извинить Териз, – быстро произнес Лебниц, прежде чем Аннабелла успела ответить. – Она в плохом настроении примерно с две тысячи двадцать девятого года
Териз покраснела.
– Извините Моне, но…
– Все в порядке. – Немного подумав, Аннабелла решила выдать часть личной информации в надежде, что это поможет присутствующим увидеть в ней человека, а не репортера «Дабл-Ю-Три-Эн». – Я к этому привыкла. В своем родном городе я даже вынуждена пользоваться маскировщиком.
Патель спросил:
– А что это такое?
Один из мужчин добавил:
– Это случайно не те штуки, которыми раньше пользовались нодцы?
– Именно. Это устройство, меняющее внешний вид человека. Оно накладывает на лицо голограмму, и вы выглядите иначе. Братство использовало его, чтобы обмануть системы видеонаблюдения в те времена, когда это было чуть ли не единственное средство безопасности.
Лебниц снова тихонько засмеялся:
– Меня изумляет, что в прежние времена, когда можно было запросто менять внешность, людей не грабили какими-нибудь изощренными способами.
– Да, я тоже не могла поверить, когда мой босс сказала мне об этом. Но сейчас такая штука настоящая находка для меня.
– Зачем она вам нужна? – резко спросила Териз.
– Потому что люди знают меня в лицо. Они видят меня в своих квартирах и офисах, и я вызываю у них ассоциации с репортажами, которые делаю. И, если репортаж им не нравится, они обвиняют меня. – Они также ассоциировали ее с репортажами, которые им нравились, что, в свою очередь, также вызывало определенного рода преследования, но Аннабелла подозревала, что ее аудитория не слишком это оценит. – Поэтому, появляясь на людях, я пользуюсь маскировщиком, чтобы меня не узнали.
– Неужели вам не хочется, чтобы вас узнавали? – В голосе Териз слышалось ехидство.
Не желая, чтобы ее поддразнивали, Аннабелла ответила:
– Я люблю ездить на работу и обратно домой спокойно. Ходить по магазинам и есть так, чтобы меня не тревожили.
– Мне кажется, – произнесла Териз, – если ваша профессия связана с появлением на публике, вам следует смириться с тем, что вас «беспокоят», – это часть вашей работы.
