Мириаму все ждала своего прежнего Вариуки. Она была доброй христианкой и молила бога избавить ее от несбыточных грез. Когда ее муж разбогател, она не возгордилась, ходила, как прежде, босиком. Вставала на заре и шла в поле, работала наравне с батраками, стряпала им еду, поила чаем. Муж был вне себя: роняет его в глазах этого сброда! Ведь она из христианского дома, негоже ей копаться в земле. Кое в чем она ему уступила: в церковь стала ходить в туфлях и белой шляпке. Но трудолюбие было у нее в крови, и от работы она отказываться не собиралась. Ей нравилось прикасаться к земле, она любила задушевные беседы с батраками.
И они любили Мириаму, а ее супруга сторонились. Ливингстон считал их лентяями. Он-то всего добился своим трудом, ему хозяйские жены обед в поле не приносили. Мириаму портит их, он ей так и сказал. Глядя в хмурые лица батраков, он вспоминал то время, когда работал пильщиком и сносил ругань хозяев. Он догадывался о затаенной неприязни батраков, но считал ее естественной — бедняки и бездельники обычно завидуют богатым.
Стоило появиться Мириаму, и лица батраков светлели. Они шутили, смеялись, пели песни, посвящали ее в свои сокровенные мысли. Среди них было много сектантов, веровавших в то, что Христос принял страдания и смерть ради бедняков. Когда муж бывал в отъезде, Мириаму ходила на их моления. Странные сборища: мужчины и женщины пели, играли на гитарах, били в барабаны, погремушки и бубны. Ноги сами шли в пляс под эту шумную музыку. Батраки одержимо размахивали руками, разгоряченные лица светились уверенностью и силой, на них нисходило озарение. Мириаму не понимала смысла их заклинаний, но находила их благозвучными. Совместная работа и единая вера сплачивали батраков. Мириаму тянуло к ним, что-то в ней шевельнулось, будто расправились крылья.
Она шла домой, ждала мужа, все еще надеясь на чудо. Но чуда не происходило. Возвращался не Вариуки, а Додж В. Ливингстон, церковный староста, преуспевающий фермер и торговец древесиной. Она играла роль примерной жены, с притворным интересом внимая его рассуждениям о контрактах, сделках, барышах, видах на урожай. По воскресеньям те же безрадостные гимны в церкви, молитвы из требника, визиты к братьям и сестрам во Христе; неизбежные чаепития и благотворительные базары, на которые щедро жертвовал Ливингстон. "Что за славная чета, — говорили люди с подобострастный восторгом, — он — преуспевающий фермер и торговец, она — послушная жена, чтящая бога и супруга".
