Когда мы вновь вышли на свежий воздух, Тейлор уже поджидал у ворот. Он попросил нас с Сэнди описать панораму, представшую нашим взорам из окон на пятисотфутовой высоте, а затем повел нас на быструю пешую прогулку по внешнему периметру сооружения, одновременно рассказывая красочную историю его создания. Сделал несколько семейных снимков нашим собственным фотоаппаратом «Брауни»; затем мой отец, отмахнувшись от возражений Тейлора, сфотографировал его с нашей матерью и с нами на фоне памятника; в конце концов мы вернулись в машину, Тейлор вновь сел за руль, и мы поехали по бульвару Молл к Мемориалу Линкольна.
На этот раз, паркуя машину, Тейлор предупредил, что нас ждет подлинное потрясение, потому что Мемориал Линкольна не сравнить буквально ни с чем на свете. Затем препроводил нас со стоянки к величественному зданию с колоннами и беломраморными ступенями, провел по лестнице мимо колонн в глубь помещения — к статуе Линкольна, восседающего на неописуемой красоты и роскоши троне. Лицо Линкольна показалось мне — да и могло ли быть по-другому? — ликом Господа и вместе с тем ликом самой Америки.
— И они застрелили его, эти грязные псы, — мрачно выдохнул мой отец.
Мы четверо стояли у самого основания памятника, освещенного таким образом, чтобы всё в Аврааме Линкольне казалось грандиозно величественным. То, что обычно считалось великим, перед увиденным просто блекло, и равно взрослый и ребенок оказывались беззащитны перед торжественным духом гиперболы.
— А когда задумаешься над тем, как наша страна обошлась с величайшим из своих президентов…
— Герман, — взмолилась мать, — не начинай, пожалуйста.
— А я и не начинаю. Это была великая национальная трагедия. Не так ли, парни? Я имею в виду убийство Линкольна.
Тейлор, подойдя к нам, невозмутимо пояснил:
— Завтра мы с вами побываем в Театре Форда, где произошло покушение, а потом перейдем через дорогу к дому Питерсена, где он испустил дух.
— Я вот говорю, мистер Тейлор, как подло наша страна обращается с величайшими из своих президентов.
— Слава Богу, у нас теперь президент Линдберг, — эти слова прозвучали всего в нескольких футах от нас. Пожилая женщина с путеводителем в руке стояла в одиночестве и вроде бы не обращалась ни к кому конкретно. Но ясно было, что она расслышала реплику моего отца и прореагировала именно на нее.
— Равнять Линдберга с Линкольном? Ну и ну! — возмутился отец.
На самом деле пожилая женщина пришла на экскурсию не одна, а с целой группой туристов, один из которых — примерно в том же возрасте, что и мой отец, — вполне мог оказаться ее сыном.
