«Кого-либо увижу!» Меня, очевидно, считали исключением. Сочтя это признаком доверия ко мне, я с готовностью подошел к двери и тихо повернул ключ.
Когда я вернулся, мистер Трелони уже удобно устроился на постели.
— Говорите! — приказал он.
Я рассказал ему все, что только мог вспомнить, о событиях, имевших место после моего появления в доме. Конечно, я ни словом не обмолвился о моих чувствах к Маргарет, а о Корбеке сообщил, что тот приехал с какими-то лампами, которые разыскивал по его, Абеля Трелони, поручению. Разумеется, я не стал скрывать от него их пропажу и то обстоятельство, что они неожиданно нашлись в его доме.
Абель Трелони слушал с поразительным в данных обстоятельствах самообладанием, однако нельзя сказать, что он оставался равнодушен, поскольку глаза его иногда загорались, а сильные пальцы здоровой руки сжимали простыню. Это было особенно заметно, когда я говорил о Корбеке и о том, как светильники нашлись в будуаре Маргарет. Иногда он бросал отдельные фразы, словно комментируя мой рассказ. Таинственные события, больше всего интересующие нас, его, казалось, не взволновали; похоже, мистер Трелони уже знал о них. Больше всего его задело сообщение о выстрелах сержанта Доу. Пробормотав: «Тупица», он быстро глянул в сторону поврежденного шкафчика, всем своим видом выражая раздражение. Когда я упомянул о тревоге его дочери, о ее бесконечной заботе и преданности, он, пожалуй, был тронут и с изумлением прошептал: «Маргарет! Маргарет!»
Я закончил рассказ, доведя его до настоящей минуты, когда мисс Трелони отправилась на прогулку (сейчас я не осмелился думать о ней как о Маргарет). Мой внимательный слушатель довольно долго сидел молча — минуты две-три, но мне показалось, что они тянулись бесконечно. Затем он пристально посмотрел на меня и резко бросил:
— Теперь расскажите все о себе!
Это походило на некий намек, и я почувствовал, что краснею. Мистер Трелони не сводил с меня глаз, спокойных и вопрошающих, его взгляд проникал в душу. На его губах появилась легкая улыбка, и это усилило мое замешательство, хотя и принесло некоторое облегчение. Я не люблю витиеватых речей, привык прямо излагать свои мысли и потому твердым голосом произнес:
— Меня зовут, как я уже сказал, Росс, Малькольм Росс. По профессии я — барристер и был назначен на должность королевского адвоката в последний год правления королевы.[20]
— Да, я знаю. Слышал о вас лишь хорошие отзывы. Где и когда вы познакомились с Маргарет?
