— Я абсолютно не в силах найти малейшую причину для ступора. Похоже, все его жизненные органы не повреждены, нет также наружных признаков какой-либо травмы мозга. Я давал больному пищу, и это пошло на пользу. Дыхание у мистера Трелони сильное и ровное, а пульс стал медленнее, но усилился по сравнению с утренним. Я не могу найти следов каких-то известных препаратов, и его бессознательное состояние не напоминает ни один из случаев гипнотического сна, виденных мною в клинике Шарко в Париже. Что касается этих ран, — он осторожно коснулся забинтованной кисти, лежавшей поверх покрывала, — не знаю, как их объяснить. Пределы вероятности допускают, что всему виной было дикое животное, при условии, что оно имело возможность заточить себе когти. Правда, на мой взгляд, это абсурдно. Но кстати, нет ли здесь в доме каких-либо необычных домашних животных, наподобие выдры?
Мисс Трелони улыбнулась печальной улыбкой, при виде которой у меня сжалось сердце, и ответила:
— Ах, нет! Отец не любит животных, разве что мертвых, то есть превращенных в мумии. — В ее словах прозвучал оттенок горечи или ревности. — Даже мой бедный кот отнюдь не желанный гость в этом доме, и, хотя он самое милое и послушное существо на свете, ему не позволено находиться в этой комнате.
В то время как она говорила, послышался слабый звук: кто-то дергал дверную ручку. Лицо Маргарет мгновенно просветлело, девушка метнулась к двери, сообщив на ходу:
— Это он! Это мой Сильвио. Представляете, он встает на задние лапы и теребит дверную ручку, когда хочет войти в комнату. — Она открыла дверь и обратилась к коту, словно к ребенку: — Хочешь сюда, малыш?
Никогда не видел более красивого «перса», да еще такого редкого шиншиллового окраса! Взяв кота на руки, мисс Трелони вернулась к нам. Это был огромный зверь с надменными манерами и могучими лапами, цепко стоящими на земле. Маргарет стала ласкать его, но Сильвио, завертевшись ужом, вдруг выскользнул из ее рук. Перебежав через комнату, он встал напротив низкого стола, на котором находился саркофаг с мумией кошки,[3] и начал мяукать и рычать. Маргарет поспешила к коту и вновь взяла его на руки, несмотря на попытки «перса» вырваться. Впрочем, он не кусался и не царапался, очевидно, не желая причинить боль прекрасной хозяйке, и даже прекратил громко мяукать.
— Что за несносный Сильвио! Разве можно так себя вести? Пожелай доброй ночи джентльменам и отправляйся ко мне в комнату!
