Все это я рассказываю для характеристики Коли. Любуясь, бывало, на здорового, красивого ребенка, мне думалось: «Этот долго проживет! Такие дети не умирают – это комочек ходячей материи!» А на деле вышло, что Колюшка, проболев только одну неделю, в ту же осень перешел в иной, лучший мир. Сначала болезнь казалась не опасною, но Анна, не послушав моего совета, позволила сыну, скучавшему в постели, идти играть в кухню, где пол каменный и холодный, и наружная дверь беспрестанно оставалась неплотно затворенною, пропуская свежий воздух с улицы, и ребенок еще более простудился и окончательно слег, заболев горлом. За два дня до смерти своей Коля сказал своей матери: «Вон дуса, видись, мама!» – Где, сынок?… Какая душа? – спрашивает удивленная Анна. «А вон летает!… Она из насих – и я не боюсь!» – отвечает Коля и пальцем указывает к потолку.
Услыша от Макаровны о видении маленького больного, я велела Анне еще раз спросить Колю об этой «душе», а сама встала за дверью, так что Коля меня видеть не мог, а я сквозь щель двери могла за ним наблюдать.
Анна, ставшая теперь ласковее к своему ребенку, прилегла к нему на свою большую кровать, где он лежал, и, поглаживая его, спросила: «Сыночек! Душа-то все еще тут?» – «Нет, она улетела!» – отвечал Коля; но вдруг мальчик улыбнулся и, указывая пальчиком вверх, радостно воскликнул: «А вот, она опять прилетела! Она холосая!… Видись, мама?»
Является вопрос, откуда мог Колюшка почерпнуть мысль о летающей над ним душе?! А также и о том, что «онаизнаших, т. е., что это нечужое, аблизкоекихсемьесущество?!. Уж, конечно, ни Анна, ни Макаровна не могли внушить ему понятия о летающей душе, так как ни та, ни другая религиозностью не отличались, и мальчик от них мог научиться только бранным словам, которыми эти женщины, обе задорного характера, друг друга частенько угощали, ссорясь из-за самых ничтожных причин… и вдруг – такое видение!… Ребенок этот целыми часами занят был едой; мать, которая им тяготилась, была довольна, когда Коля, удобно усевшись на низенькую скамеечку у стены в кухне, всецело погружался в поглощение большой порции каши с молоком. Поэтому, когда мальчику явился светлыйпосланник, получивший, как надо думать, поручениеприсутствовать при пробуждении Коли в их мире, для меня стало ясно, что ребенок непременно умрет.
В следующем проявлении одной недавно умершей особенно ясно видна намеченная цель – покинутому на земле мужу её дать веское доказательство того, что она продолжает существовать и что проявилась именно она. В 1874 г. в Париже умерла сестра моего мужа, Екатерина Андреевна Ш-ская. В то время в нашем губернском городе Симбирске проживала одинокая старушка, г-жа Узатис, пользующаяся покровительством и некоторою помощью со стороны господ Ш-ских, но, по слабости зрения, а главное – по плохой своей грамотности, не бывшая с ними в переписке и потому не знавшая о только что случившейся кончине г-жи Ш-ской.
