Загудел глупый гонг. В городе обходились без него, но на даче уж так повелось, — гонг.
"Остался, остался! — думала Литта, весело сбегая с лестницы. — Сейчас увижу!"
В деревянной столовой — обе приживалки (третью графиня куда-то сплавила). Пришел Николай Юрьевич, с тростью, но бодрый, наконец вплыла графиня, — под руку с Саватовым.
Он — маленький, беленький, похожий на птицу, но очень корректный и прекрасно одет.
— Какая большая барышня! Совсем курсистка! — полуудивленно протянул он, здороваясь с Литтой, улыбнулся и сказал ей глазами что-то такое хорошее, близкое и доброе, что Литта от радости покраснела.
— Вот, берите ее с будущего сезона на свои курсы, — сказала графиня по-французски. — Я ничего не имею против курсов, руководимых вами.
Саватов поклонился, а взволнованная Литта пробормотала:
— Ах да, grand-maman. Только ведь мне нужно еще экзамен…
Когда сели за стол, графиня обратила свою французскую речь к Николаю Юрьевичу:
— Monsieur Саватов привез мне очень интересные и ценные сведения… Но мы поговорим об этом после обеда.
И она покосилась на молчаливых компаньонок.
Разговор пошел обыкновенный. Литта молчала, изредка вскидывала глаза на своего Дидусю, и каждый раз он отвечал ей хитрым, ласковым, знающим взглядом.
Кофе велено было подать в маленькую угловую. Компаньонки остались, а Литта решительно пошла за графиней. Она должна все знать.
Профессор в самом деле сообщил графине кое-что новое. Он слышал, что в ближайшие дни после ареста Юрия было арестовано много лиц в связи будто бы с найденными у Юрия бумагами; следствие ведется, но собственно Юрию никакого обвинения еще не представлено. Если оно будет, то, конечно, откопают что-нибудь старое, вернее же так ничего определенного и не будет: есть признаки, что дело хотят замять, по крайней мере, в отношении Юрия.
— Ну да, ну да, мы сильно хлопочем, — сказал Николай Юрьевич, кивая головой. — А откуда это вы все знаете? — прибавил он, простодушно улыбаясь.
— Я за верное не выдаю. Так, слухи носятся. Хлопотать очень не мешает.
— Ну вот! Ну вот! — сияла графиня, не теряя, впрочем, величественности. — Дидим Иванович, мы получаем от него вести. Побывавшие в руках этих… geôliers [27], но все же… Материально он нами устроен насколько возможно лучше. Не теряет присутствия духа. Это удивительный юноша! Сильное сердце! Пишет, что здоров и спокоен.
— Он очень наблюдательный, — сказал Николай Юрьевич. — Будет потом рассказывать нам свои тюремные впечатления.
