И дорога в искусство была усеяна добрыми намерениями, но прямолинейной связи добра и таланта Бирс не видел.
Его творчество пришлось на время краха идеалов, утраты веры, «Одно из великих верований вселенной» — так определяет он безверие. В то самое время когда Бирс работает над «Словарем Сатаны», Твен записывает в дневник: «Шестьдесят лет тому назад слова «оптимист» и «дурак» еще не были синонимами». Здесь историческое объяснение афоризмов Бирса.
«Словарь Сатаны» в наиболее ясной и общей форме воплощает универсальность отрицания. Свергаются, сокрушаются все современные Бирсу боги, церковные и светские. Самоуверенность, американизм, оптимизм.
«Словарь» построен остро полемически, это как бы серия ответов на общераспространенные убеждения, утверждаемые везде, всеми,— кстати, и в тех самых журналах, в которых сотрудничал Бирс. — Упорный труд может привести каждого американца к славе и богатству, к миллионам в банке и президентскому креслу.
«Труд,— отвечает Бирс, — один из процессов, с помощью которых «А» добывает собственность для «Б».
— Люби Америку, это благословенная страна, избранная страна господа бога, свободная от всех пороков Старого Света.
«Моя страна, права она или нет», — Бирс еще солдатом мог слышать эти слова Карла Шурца, деятеля гражданской войны.
«Патриотизм, — отвечает теперь Бирс, — легковоспламеняющийся мусор, готовый вспыхнуть от факела честолюбца, ищущего прославить свое имя. В знаменитом словаре д-ра Джонсона патриотизм определяется как последнее прибежище негодяя. Со всем должным уважением к высокопросвещенному, но уступающему нам лексикографу, мы берем на себя смелость назвать это прибежище первым».
«Бизнесмены — оплот нации», — на все лады кричали газеты, журналы, проповедники.
«Уолл-стрит, — отвечает Бирс, — символ греховности в пример и назидание любому дьяволу. Вера в то, что Уолл-стрит не что иное, как воровской притон, заменяет каждому неудачливому воришке упование на царство небесное».
«Самые улыбчивые стороны жизни и есть самые американские», — говорил писатель Уильям Дин Гоуэллс.
«Иностранный» (не американский) — порочный, нестерпимый, нечестивый», — издевался Бирс.
Сама энергия афоризмов, — от этого внутреннего полемического запала.
Бирс издевается и над тем, что есть, и над всеми попытками изменений. Он видит прежде всего не различия между либералами и консерваторами той поры — не слишком, впрочем, существенные. Он видит то общее, что их объединяет, — видит иллюзии разного рода, системы заблуждений.
