— Ника! Тебе ведь в Петербург надо?
— Ну, надо.
— Тогда пошли.
Оставив «рено» на дороге, они зашагали по узкой, заросшей лопухами и репейником тропке, тянувшейся прямо по просеке. Как предполагал Максим, она должна была вывести их к Заборовью, к шоссе или, на худой конец, к какой-нибудь заброшенной деревне — таких тут было множество.
— Ой, Макс, какие цветы! — Вероника замедлила шаг, наклонилась, сорвав росший у тропки цветок, переливающийся всеми оттенками радуги. — Здорово! Прямо цветик-семицветик.
— Странный цветок, — заценил Тихомиров. — На борщевик чем-то похож… Может, ты зря его сорвала?
— Да какой борщевик-то? — Вероника засмеялась. — У борщевика цветки белые, кустистые, а этот смотри какой! Вот — синий… а вот — голубой, красный…
— Я и говорю, странный!
— Ага, можно подумать, ты в цветах разбираешься!
— А можно подумать, что ты в них что-то понимаешь!
— Да уж всяко побольше тебя… Как любая женщина!
Максим только руками развел: ну что тут скажешь? Уела! Действительно, в цветах он разбирался мало, ну, там, мимозу от розы еще мог отличить, ну, гвоздику, а вот все остальное… Темный лес. Такой же, как вокруг них.
— Оба! Вон еще один! На!
Сорвав еще один разноцветный кустик, или зонтик? — девушка с насмешливым поклоном протянула его своему спутнику: — Прошу вас, месье Макс! Что же вы так покраснели? Не привыкли получать от женщин цветы?
— Ладно тебе издеваться-то!
Максим хмуро отмахнулся, но цветок все-таки взял, машинально сунул в карман — не выбрасывать же! Хотя, конечно, выбросить надо, но как-нибудь незаметно, потом.
— Ага! Что я говорила? Вот и деревня!
Ни про какую деревню Вероника не говорила, но Тихомиров не стал спорить — и в самом деле, впереди, за деревьями, показались какие-то избы, забор… настоящий частокол — и наглухо запертые ворота.
Молодой человек замедлил шаг.
— Пошли, пошли! — с неожиданной радостью закричала Ника. — Может, у них там телефон есть?
— Хочешь сказать, может, он даже работает?
— А почему бы и нет?
— Это заброшенная деревня, ма шери, — улыбнулся Макс. — Тут таких много. И телефон там вряд ли найдется… как и жители. Тут уже лет тридцать никто не живет, как минимум.
— Ну все же зайдем, посмотрим.
Что-то непонятное было во всех этих строениях, что-то неродное, нерусское. Какие-то приплюснутые дома, скорее даже хижины, сложенные из обмазанных глиной камней и покрытые еловыми ветками. Этот непонятно зачем нужный частокол, ворота…
— Слушай-ка. — Подойдя ближе, Максим обернулся. — А мы ведь через этот забор вряд ли перелезем.
