Саликон была удивлена нашим поспешным отъездом «на ночь глядя». В ее понимании «отъезжать» надо исключительно с утра, предупредив об отъезде как минимум за сутки.
Так или иначе, но мы выбрались из этой парилки в показавшуюся нам холодильником резиденцию.
— Я похож на идиота, — констатировал Андрей.
— А по-моему, очень мило, — возразил я, разглядывая собственное творение. Лена, сидящая в углу, тихонько хихикнула.
Суд над Луизой был назначен четыре дня спустя, если считать от нашего с Андреем ареста, и эти дни мы провели с толком. Лейтенант не одобрил моей идеи, но, как и всегда, когда мне что-то приспичит, вынужден был согласиться. А мне приспичило. Я хотел, чтобы возвращение Мадам не выглядело как побег, а носило скандальный и в то же время сказочный оттенок. Настолько сказочный, чтобы любой человек, за исключением непосредственных участников, счел это глупым розыгрышем. Чтобы об этом было стыдно рассказать.
Для «претворения этого в жизнь» я сутки просматривал на экране костюмерные Голливуда. Но этого мне показалось мало, и мы с Андреем смотались в гости к FX-fiction'ам, а проще — к специалистам по спецэффектам.
— А ну пройдись! — предложил я.
Андрей переместился на другой конец комнаты, не передвигая ногами. Создавалось впечатление, что он просто перелетел туда. Я знал, что в его сандалиях были вмонтированы по восемь шариковых колес, а запускалось все это с пряжки на поясе, которую, в свою очередь, прикрывала белая туника до колен.
— А теперь обратно, и как положено!
Андрей снова переместился, но при этом огромные крылья, почти во весь рост, сделали два хлопка, и лейтенанту, чтобы удержаться на ногах, потребовалось синхронно с ними прогибаться.
— Обалдеть! — захлопала в ладоши Лена. — Он действительно летит! Никогда бы не поверила…
— А по-моему, это идиотизм, — зло пробормотал Андрей и в доказательство своих слов помигал сиянием.
Уж не знаю, как мои спецы этого добились, — они что-то такое вмонтировали в венок, который венчал лохматую голову лейтенанта — но работало это прекрасно. Нимб действительно сиял. Я был просто в восторге и не понимал скептически настроенного Андрея.
— Конечно идиотизм! — я попытался его подбодрить. — Я на это сильно рассчитываю. Это должен быть не просто идиотизм, а запредельный идиотизм.
— Я так и подумал, — ответил мне успокоившийся вдруг лейтенант. — Когда начинаем?
Я посмотрел в монитор. Суд подходил к концу, и худой, как палка, узкоглазый судья встал, чтобы зачитать приговор.
