– Заберите их как можно скорей, – строго говорит Докторов, – оне нам мешают.
Он произносит по-старинному – «оне». И опять об Уварове.
– Кого же мы туда пошлем? Надо опытного, энергичного человека. Там простых вопросов нет, все сложные…
Звучат фамилии. Наконец выбор сделан. Докторов нажимает кнопку селектора. В кабинет является розовощекий крепыш лет тридцати. Русые волосы его мелко кудрявятся от дождя. Инженер суперцеха.
Происходит следующий диалог:
Докторов (сдержанно). Какое у вас семейное положение? Вы женаты?..
Инженер. Женат… (Он не ожидал этого вопроса и несколько удивлен.)
Докторов (так же сдержанно). Дети есть?
Инженер(все больше настораживаясь). Есть… Один!..
Докторов(так же). Ваша семья сможет обойтись без вас?.. Мы хотим вас командировать в другой город…
Инженер (нервно). Надолго?..
Докторов (невозмутимо). На три дня. В Уварово.
Инженер (переживший уже в душе длительную разлуку с женой и сыном). Могу! А когда надо ехать?
Докторов (невозмутимо). Лучше всего завтра… Но если вы человек медлительный, нерасторопный, то можно и послезавтра…
Инженер (со счастливой готовностью). Я могу сегодня!..
Прошло много времени, и дождь все лил за окном, когда Докторов вдруг обратился ко мне:
– Что-то у нас с вами ничего не получается…
И – без всякого перехода – к «народу», сидящему поодаль со своими неснятыми вопросами:
– Лет пятнадцать тому назад она написала книжку о Воскресенске. И меня там вывела в виде карикатуры…
Возможно, прочтя эти записки, Николай Иванович опять найдет в них карикатуру на себя. Что же сделаешь! Кабинет директора в десять утра – не лучшее место для задушевных бесед. Я была в этом кабинете только зрителем и видела Докторова таким, каким он хотел выглядеть. И таким изобразила его здесь, допуская, что в жизни этот человек совсем иной.
На мои вопросы он ответил кратко и сдержанно. Ответы его были определенны, категоричны. Если вопрос требовал ответа более пространного, Докторов говорил, что, пожалуй, отвечать на него не станет. В завершение сказал, что книг – кроме технической литературы – не читает, свободен бывает, только уйдя в отпуск. Ну, а в отпуске полагается отдых. По Конституции…
Я задумала эти записки как некий альбом, в котором портреты людей будут соседствовать с портретами деревьев и просто пейзажем.
Как в папке Юричева.
Мне кажется, что соседство с деревьями здесь столь же естественно, как наше соседство с ними в жизни.
Хорошо сказано об этом у Рильке:
«…он значил больше, чем дерево, но он значил много, потому что дерево много значило…»
