За окнами темнеет. Мы зажигаем свет.
– А ядра эти со шведской войны, – говорит Прилукин, – Это дети мне принесли. Я их научил, где надо искать. «Вот, говорю, дети, тут, вдоль реки шли крепостные стены. Оттуда к нам шведы ломились, а наши отсюда били из пушек. Значит, искать надо там, за кинотеатром, на Олонке…» Недели не прошло, приходят дети, приносят пушечные ядра!..
Удивительный край! Можно поискать «за кинотеатром» – и найти ядра, след войны, прошедшей триста пятьдесят лет тому назад!..
– А эту бомбу семнадцатого века принес мне доктор Гробов, – говорит Прилукин. – У себя на огороде нашел…
Да, сюда не приходят с пустыми руками…
* * *
Поздно вечером мы с Нонной сидим в комнатенке дежурного администратора гостиницы, ожидая связи с Москвой. Москву заказала я. Захотелось позвонить домой, услышать родные голоса, узнать новости. Нонна «дежурит» у телефона со мной за компанию.
– А ты не позвонишь домой?
– Зачем?
– Ну, просто узнать, что там произошло в твое отсутствие.
– Что там могло произойти? Сева работает, Славка учится…
– Ну, сообщить, что ты жива-здорова…
– В этом никто не сомневается.
– Ну, как там пес…
– А пес с ними.
Получается невольный каламбур. Мы смеемся. Смех у Нонны прежний, знакомый мне с детства, – размягченный какой-то, легкий.
Мы сидим на клеенчатом диване. В круглой железной печке потрескивают дрова. Парнишка студенческого вида умоляет дежурную устроить его где-нибудь на ночь – хоть «на дверном крючке», говорит он. Некто с чайником спрашивает, где титан. Толстуха уборщица греет спину, прислонясь к железной печке, и почему-то вдруг вспоминает войну. Как работала кашеваром в полевой кухне. Солдаты ее любили, не хотели отпускать. «Не уезжай, мы тебя замуж выдадим». – «А ну вас! Все вы с женками, с ребенками!»
– Теперь одна живу. Вчера картошку в яму заложила. Ой, хороша! Яма сухая, на дне лапы еловые, солома. Картошка одна к одной, до весны пролежит дак!..
– А мой мне буханки дарил, – рассказывает почему-то дежурная. – Мы после войны в колхозе жили. Как тяжело приходилось, милые! Шесть кило муки давали в месяц на человека. Мать мох натрет да сварит супец, баланду жиденькую. А тут буханка! Он трактористом работал, им хлеб выдавали. Так буханками, милые, и завлек. Свадьбу сыграли. Колхоз свадьбу сделал на свои деньги. А потом мальчик родился. Сейчас пятеро. Как мальчик родился, я своего с трактора сняла. Он по колхозам мандрует, а я, как морячка, одна сиди?! Сняла. Пошел в милицию. Так в милиции и остался-дак ну…
