Мы едем лесным коридором. Порошится мелкий снежок, тот, что мглой висел в утреннем небе. Но еще пасмурно. Мелькают встречные машины – лесовозы, фургоны, цистерны с молоком, – подчеркивая на мгновение скорость, с которой идет наш «ЛАЗ», и снова лес с обеих сторон. Однообразный в своем разнообразии северный лес. Мелкий березничек, осина и елки, елки, елки… Болотистая кочковатая земля то и дело сочится водой, выступающей, кажется, отовсюду.
В отличие от светлых сухих лесов этот сыр-бор не вызывает желания погрузиться в него. И все же он красив, как красив каждый лес.
Чтобы это понять, надо иметь лес, который считаешь своим. Мой лес в девяноста километрах от Москвы, в сторону Рязани. Я знаю в нем каждую просеку, у меня там много знакомых: старая сосна «Пять братьев», семейство лиственниц, «Орлиное дерево», высокий раздвоенный пень без коры, похожий на модерновую скульптуру, – «деревянная скульптура „Обнаженная натура“»…
Иметь свой лес – это, знаете, все равно что иметь свою собаку: все остальные не идут в сравнение с твоей, хотя, впрочем, и вызывают повышенный интерес. Но о собаках речь впереди.
Хуже всего – равнодушие. Я много думала о природе равнодушия. К чему бы то ни было. И поняла, что порождает его часто незнание предмета. Просто «собака» еще не собака, и просто «лес» еще не лес. Это всего только отвлеченные понятия, обозначения, рождающие в нас слабый отклик.
Должны быть подробности. Кто-то сказал, что литература – это подробность. Я бы сказала: подробность – это жизнь.
* * *
Промелькнула деревня в несколько домов. На щите название «Половина».
– Полпути от Петрозаводска до Пряжи, – говорит Нонна. Скоро Пряженское озеро. Красотища тут летом, скажу я тебе, неабнакнавенная…
Э, да она и говорит как пишет!..
– И чего тебя, подруга, туда несет? Ну, понимаю, я. Меня больные ждут. Приходится дважды в год выезжать, консультировать… Север хорош, когда белые ночи.
– А Киев, когда цветут каштаны, – вставляю я. – А карась любит, чтобы его жарили в сметане… Да если я хочу увидеть Север во всей суровости. И не тот, что истоптан туристами, а глубинный, неброский, будничный…
– Ну, смотри, смотри, – говорит она примирительно. – Я нарочно передние места взяла, чтобы тебе лучше было смотреть. Хочешь суровый Север? Пожалуйста, могём…
Она достает леденец и протягивает мне. Говорит:
– Закурить ба!..
Холодает. Лужицы затянуты льдом. Впаяны в лед тонкие стволы берез.
Вот и Пряжа. Первая остановка в пути. Выходим размяться. Большое Пряженское озеро еще не замерзло, вода в нем серая, пасмурная, под стать небу. Вдоль шоссе – карельские дома на высокой подклети, кошелем, дома, где под одной покатой крышей внизу скотный двор, а наверху жилые комнаты.
