— Леди, — сказал Агравейн ледяным тоном, — цитирующий мудрецов не всегда мудр. Помните, никто не бросится помогать вам за так. А я и подавно не стану рисковать шкурой в безнадежном деле, даже если подарите благосклонность. Лучше поучаствовать в паре турниров, взять выкуп за доспехи. Просто и доступно.
Фрейлина вздрогнула, Инконню разглядел в гиацинтовых глазах бездну унижения и бессилие.
Кровь вспенилась, картина желто-багряного леса потемнела, будто залитая дегтем. Следовало игнорировать нахала, поправшего суть рыцарства, но молодая, горячая кровь яростно бурлила от жажды подвига, красивого действия перед дамой. Он стал рыцарем, чтобы защищать слабых, несправедливо обиженных…
Слова вырвались с рыком, напугавшим лошадей:
— Постойте, сэр Агравейн!
Леди Хелия посмотрела на златовласого юношу досадливо, горя желанием оказаться подальше отсюда. Агравейн, нехотя натянув поводья, обернулся, бровь насмешливо изломил.
— Я угадаю: юнец предъявляет обвинение в оскорблении дамы и вызывает на поединок?
Инконню сказал сдавленно:
— Вы проницательны, сэр Агравейн. Тогда не медлите, возьмем копья, места для разбега на тропе маловато, но хватит, чтоб сбросить наглеца в грязь!
— Горячая речь, — сказал «зеленый» рыцарь спокойно. — Предназначенная в первую очередь для женщины, ведь так, юнец? Что ж, по леди и попутчик, — хмыкнул он.
Агравейн начал поворачиваться, пришпоривая коня, но Инконню бросил с ненавистью:
— Остановитесь и бейтесь, иначе я зарублю вас со спины, как презренного мародера!
— Воля ваша, — сказал рыцарь со змеиным пришептыванием. — Подай копье! — приказал оруженосцу строго.
— Гарет, — сказал Инконню, ведя дуэль взглядов.
Оруженосец буркнул, мягко зашелестел сапогами по листве. Вьючная лошадь обрадованно фыркнула, лишаясь груза.
Фрейлина поглядела на рыцаря с неодобрением, сказала хмуро:
— Сэр Инконню, до драк ли ныне? Путь нам предстоит долгий…
Запнулась, не договорив, но рыцарь понял, что она не верит в победу юноши и не представляет, как будет следовать одна.
— Леди Хелия, — сказал Инконню холодно, пряча горечь, — задержимся ненадолго. Быть может, вы свою честь не цените, но я, рыцарь, обязан покарать хулителя!
Фрейлина оторопела, затем сердито пришпорила лошадку, уходя с тропы. Инконню видел краем глаза ее сердитое лицо, сердце царапнуло. Угрюмо опущенные уголки губ скрыл шлемом.
Тропа позволила выкроить для разбега тридцать шагов — немного для хорошего удара, но и убивать друг друга рыцари не собирались. Инконню отсалютовал противнику, даже через шлем увидел снисходительную усмешку. Тело хлестнула злобная дрожь, он утопил шпоры в молочных боках, и конь, оскорбленно заржав, метнулся вперед.
