Амариллис день и ночь | страница 71
Я задумался: а есть ли у меня в жизни что-нибудь на веки вечные? Амариллис? Едва ли.
– Я рассматривал вашу выставку в Музее наук, – сказал я, – и она меня просто с толку сбила. Голова кругом идет от всех этих выкрутасов.
– Если я покажу их вам все по очереди, будет легче, – пообещал Алан.
Он извлек откуда-то черный чемоданчик вроде тех, с какими ходят коммивояжеры, распаковал и наконец водрузил на ближайшее свободное место простейшую бутылку Клейна. На нее я уже насмотрелся на разных интернет-сайтах под всеми углами, и на обычных картинках, и в анимации. Приятная, в общем-то, штуковина – необычная, но как будто безобидная.
Это была модель номер один. За ней последовали другие, все более и более причудливые, и каждую очередную модель Алан ставил рядом с предыдущей для сравнения: их сверкающего полку все прибывало не только числом, но и сложностью. И сам Алан мало-помалу входил в раж, голос его приобретал все больше властной звучности, глаза разгорались все ярче, и, казалось, он даже стал выше ростом. Я смотрел и слушал очень внимательно: я ведь души не чаю в идеях и образах и в каждом образе ищу идею, а в идее – образ, не важно, в каком порядке. Разглядывая модели одну за другой, я пытался (безуспешно) проследить усилием мысли все изгибы. Некоторые сосуды меня заинтриговали, но только модель номер пятнадцать отозвалась чем-то знакомым.
– В этой пять отверстий, – сообщил он.
– Проходит сквозь саму себя пять раз, – уточнил я.
– Вот именно.
Эта модель походила на пивную кружку, горлышко которой, сужаясь в трубку, уходило внутрь сосуда и пронзало стенку. Затем, закручиваясь спиралью, трубка снова погружалась внутрь, проходила сквозь саму себя и сквозь стенку сосуда, затем делала еще один такой виток и, наконец, замыкалась внутри всей этой конструкции. Точь-в-точь как у нас с Амариллис: сосуд двух наших «я», из которого они то выходят во внешний мир, то возвращаются обратно, пять раз проходя точку встречи. Так мне подумалось, и, казалось, в этих словах заключено что-то важное, но что именно – я толком не понимал.
– Ну как, пригодилось вам что-нибудь? – спросил Алан. – В смысле вашей проблемы?
– Не знаю. Вы создаете произведения искусства, а искусство – это ведь не средство для решения проблем.
На самом деле мне не хотелось больше ни о чем говорить. Хотелось остаться одному и спокойно подумать о модели номер пятнадцать – но при этом не лишиться возможности ее разглядывать.
– Честно говоря, – возразил Алан, поразмыслив секунду-другую, – пока я все это выдувал, я вовсе не считал их произведениями искусства. До четырнадцатой модели я просто пытался угадать, где же надо делать разрез, чтобы получились две ленты Мебиуса с одной петлей. А пятнадцатый номер появился только потому, что он естественным образом следовал за четырнадцатым. Ну и так далее.
