Нильс долго сидел и ждал, что опять услышит хорошо знакомый крик Акселя и плеск в воде, но напрасно. Только тишина.
Ему казалось это непостижимым, и трудно было это понять.
В сумке Акселя осталось еще четыре кула, Нильс посмотрел на них.
Он думал о том, что будет дома, о чем его будет спрашивать мама и другие. Нильс размышлял над тем, что скажет. А потом он вспомнил о смерти своего отца, какими все выглядели мрачными во время похорон там, наверху, в Марнесской церкви. Все были одеты в черное и пели псалмы про смерть.
Нильс попробовал всхлипнуть, вышло неплохо. Он решил, что пойдет наверх к маме, похнычет и расскажет, что Аксель остался на берегу. Нильс хотел домой, а Аксель решил остаться. А когда все начнут искать Акселя, то он, Нильс, вспомнит о тоскливой органной музыке, которую слышал на похоронах отца, и поплачет вместе с мамой.
Теперь Нильс точно знал, что будет рассказывать, когда вернется домой. Но сначала он доест кула Акселя.
Йерлоф Давидссон сидел в своей комнате в доме для престарелых в Марнессе и смотрел, как за окном садится солнце. Кухонные часы только что замолчали, после первого звонка, это значило, что скоро ужин. Ему надо было подняться и пойти в столовую. Его жизнь еще не закончилась.
Если бы он по-прежнему находился в рыбацкой деревушке Стэнвик, из которой был родом, он бы мог сидеть на берегу и смотреть, как солнце медленно погружается в Кальмарский пролив. Но Марнесс располагался на восточном побережье острова, и поэтому здесь он мог видеть только, как солнце исчезает за березовой рощей между домом для престарелых и Марнесской церковью. Сейчас был октябрь. Почти все листья с берез опали, поэтому ветки напоминали тонкие руки, тянущиеся к пропадающему красно-желтому солнечному диску.
Наступали сумерки — время страшных историй.
Когда он был ребенком, в Стэнвике работа к этому часу и на земле, и в море заканчивалась. Все шли по домам, и, хотя уже близился вечер, керосиновые лампы еще не зажигали. Пожилые сидели и сумерничали, обсуждая то, что произошло и было сделано за день и что случилось в других хозяйствах в деревне. Время от времени они рассказывали истории детям.
Йерлоф всегда считал, что самые страшные рассказы были самыми лучшими — о привидениях, троллях, предсказаниях, внезапной жуткой смерти на пустынных берегах Эланда, о том, как море выбрасывает корабль на берег, тащит его по камням и разламывает на куски.
Часы на кухне прозвонили во второй раз.
