Захвачу с собой ноутбук. Я иногда заглядывал по ночам на сайты своих женщин. Все по-прежнему там, где я их оставил. Если кто-нибудь переедет, то из всякой белиберды в Интернете мне стало известно, что настоящий частный детектив «может найти любого в любом месте за 29 долларов 95 центов». Потому что, насколько я понял, кто-то хочет сыграть со мной шутку, заманивая с помощью Мэри Уиткомб в соблазнительную ловушку.
Когда я задремал на диване, поднялась Рози розовым облаком, дым оставшегося в прошлом завода закрутился спиралью на тысячу миль, хоть завода давно уж не было на месте. В голове пела заезженная пластинка: «О, Рози, о-о-о-о, Ро-о-о-о-зи, уйди незаметно, уйди…» Завод в моем воображении лопнул посередине, меня выплюнула образовавшаяся вагина в виде пулевого отверстия. Доставивший конверт почтальон не позаботился позвонить даже однажды.
– Вставай, сукин сын.
На плите жарилось никак не меньше восемнадцати яиц – два для меня, одно на трех хлебцах, по два на восьми половинках сосисок. Выдалось именно то редкое утро, когда в нашем доме пахло, как в блинной, но я завтрака нынче не ждал. Фактически, к тому моменту рассчитывал уехать.
– Иди ешь, Том.
Жизнь с Рози пробудила невиданный ранее аппетит. При нашем знакомстве я весил сто пятьдесят фунтов, а теперь двести. В профиль смахиваю на изголодавшуюся беременную – ноги по-прежнему тоненькие, а сверху мячик для пляжного волейбола. Впрочем, я уже запланировал после отъезда опять закурить. В дороге надо чем-нибудь заняться, никотин сэкономит расход на еду.
– Тащи свою жирную задницу к кухонному столу, – приказала она. – Набей в последний раз толстое брюхо.
Я склонился в молитвенной позе.
– Благодарю тебя, Боже, за пищу, которую, как нам известно, посчастливилось добывать ленивому ублюдку. Знаем, Ты ниспослал нам удачу, не он. Нам с Тобой, Иисусе, неведомо, каким образом ему повезло дважды – с деньгами и со мной. Аминь.
Я, как обычно, перекрестился на манер ребенка, который впервые пытается написать свое имя. Я не религиозен, но, просто на всякий случай, не хотел открещиваться от веры Рози.
– Вот что ты обо мне думаешь, чертов расист, – заключила она, выжимая тюбик соуса «Тетушка Джемайма»[5] и разливая в тарелке озерцо сиропа. – Я тебе никакая не тетушка, черт побери. А ты все равно дядя Том.
– Слушай, кончай.
Она рванулась через стол, чтобы шлепнуть меня, а я вовремя уклонился.
– Заткни задницу, лопай.
Несмотря на внешнюю грубость, Рози ни в коем случае не была низменной хамкой. Мне казалось порой, что она обжирается, чтобы осесть на землю вместе со всеми своими безумными космическими идеями. Мать считала Рози практичной, здравомыслящей женщиной, а я видел в ней реактивный лайнер с широченным корпусом на взлетной полосе. Впрочем, было в ней нечто неразличимое с виду. Она зачитывалась книгами, превращая их в нечто новое, подтверждавшее каждым словом не авторский, а ее собственный замысел. Пощечины с каждым годом становились все хлеще. С каждым годом она забирала еще больше власти, пока в конце концов не стала целиком и полностью распоряжаться деньгами и капиталовложениями, указывая, сколько и на что мне можно потратить. Если банковские счета уподобить суставам, то Рози олицетворяла связки и сухожилия. Наконец я сказал то, что сначала хотел опустить:
