— Ты прекрасна, Эва, — прошептал он одними губами, и она внезапно прекратила свой радостный танец.
Что-то в ее лице мгновенно переменилось, и Дарко уловил, как какая-то глубокая мысль промелькнула в ее зрачках. Эва моргнула.
Она не ответила, хотя она всегда была странной. С тех пор, как он с ней познакомился на приеме у министра, он никак не мог ее разгадать. Эва была свободным ветром — она делала только то, что хотела, ее невозможно было заставить что-то делать. А еще ее невозможно было не любить.
Дарко сделал ей предложение, когда встретил ее на площади у фонтана. Эва куда-то спешила, а он не хотел, чтобы она уходила. Слова вырвались у него как-то сами собой, невольно. Все получилось так неожиданно, спонтанно, а ведь до этого никто из них даже не признался друг другу в своих чувствах.
Он боялся, что Эва откажет ему, но, согласившись, она лишь в тысячный раз удивила его своей непредсказуемостью.
Реальная Эва замерла у открытого окна, разглядывая спешащих на улице людей. Она больше не улыбалась, и если бы он не знал ее так хорошо, он бы подумал, что чем-то расстроил ее.
Наконец, она заговорила:
— Дарко, ты никогда не думал о том, что будет завтра? Вдруг, завтра что-то в тебе изменится? Изменится во мне?
— К чему ты клонишь?
— Ты можешь разлюбить меня, Дарко. Ты не задумывался, что со мной ты, может быть, будешь несчастлив?
— Ты говоришь глупости, Эва, — возразил он, но в ее черных как ночь глазах промелькнула грусть.
Он не представлял себя без нее. Ему даже в голову не приходило, что он хотя бы день проведет, не прикасаясь к ее черным вьющимся волосам — на ощупь, словно шелк. Он не знал, как проживет без ее улыбки, без ее порой необъяснимых выходок. Дарко всегда привык жить по правилам, а она со своим безрассудством дополняла его. Эва была его идеальной девушкой, он понял это в тот момент, как только увидел ее.
— А вдруг… Вдруг ты когда-нибудь полюбишь другую? — сорвалось с ее губ. Судя по тому, как побелели костяшки ее пальцев, внутри нее бушевал целый ураган.
— Такого никогда не случится, — немного резковатым тоном ответил он. Дарко действительно недоумевал, как Эва смогла дойти до таких мыслей. Но это же была Эва, и этим было все сказано.
Она осторожно подошла к нему и прикоснулась кончиками пальцев теплой руки к его лбу.
— Ничто не длится вечно. — Губы Эвы тронула грустная улыбка. — И любовь, Дарко, и человеческая жизнь.
— Я буду любить тебя вечно, — абсолютно искренне пообещал он, но Эва лишь качнула головой.
