- Men'natte'e! - меж тем взвыл жрец, и тут же с безысходностью в голосе простонал: - Силы мало. Уходит, - а потом резко: - Ольна, помогай! Подключайся! Дай хоть что-нибудь! (Men'natte'e - узловое место, сосредоточение силы. (точка где собирается сила, чтоб израсходовать ее на заклинание))
- Dousis penati danou forsus! Et luxiti tu auxiliaries! Santificare terra! (Богиня Покровительница дай силу! Пусть свет поможет! Освяти землю!) - со всей уверенностью, на которую была способна, выкрикнула я и, как рассказывал Элионд, потянулась внутрь себя. Как бы мысленно зачерпывая пригоршней воду, резко развернулась, чтоб выплеснуть ее в Морвида.
- Мало! Еще! Не мелочись, иначе сдохнем! - тут же требовательно бросил он.
Повернувшись лицом внутрь круга, я глубоко вздохнула, словно готовясь прыгнуть с большой высоты в омут, а потом завопила едва ли не громче только что завывавшего жреца, и ринулась внутрь себя туда, где чувствовала преграду.
- Dousis penati danou fo-о-оrsus! - я мысленно со всей моченьки ударилась о преграду. - Dousis penati danou forsus! Et luxiti tu auxilia-а-аries! Santificare te-еrra-а! - и с последними звуками, что смогла ухватить швырнула в жреца. Рот наполнился соленым, а голова закружилась. Меня повело, заставив упасть на колени. Один из камней пролетел над головой, но бессильно упал на землю. И тут же почувствовав, что там, откуда зачерпывала, еще что-то есть, хрипло бросила: - Omni in bonum,(Все во благо) - и плесканула остатками в сторону посоха. По подбородку потекла кровь, капая на грудь.
Сквозь шум в ушах услышала, как Морвид отрывисто выдохнул:
- Читай очистительную, - и, плюхнувшись со мной рядом затянул: - Almar'eya Atar iliya... (Благословенный Отец всего - первые строки молитвы жрецов Ярана Малеила, призванные восстановить им силу)
- Relevoloti vetus era vita, - вторила я ему, едва шевеля языком.
Очнулась оттого, что кто-то хлопал меня по щекам.
- Ольна, давай, - раздалось над головой. - Приходи в себя. Ну же!
- Еще раз ударишь - отвечу, - тихо, но угрожающе прошептала, глядя в прозрачные глаза склонившегося надо мной жреца.
Тот не смутившись, поинтересовался:
- Встать сможешь?
- А?.. Ох! - начала и тут же выдала я, только шевельнувшись. Все тело невыносимо болело, словно трое суток без перерыва разгружала товарный поезд. Ныла каждая косточка, каждая мышца, вдобавок волнами накатывало полузабытое чувство пустоты.
