Эпиталама | страница 10



— Это, — напомнил ему Люцер, — зависит от того, как пройдет Пир Юлеки в часовне, расположенной в твоих владениях.

— Знаю!

— Прекрасно. Тогда запиши.

— ...И это в тот момент, когда Алиса наконец с нами, в самую важную ночь из всего года.

— Страхом меня обделила природа! — заявил Бингерн.

— А мы его не упоминали.

— В указе про это не написали! — вскричал Бингерн. — Прибавьте все необходимые формальные подтверждения и словечки, и пусть идут ко всем чертям!

— Какой язык! — возмутилась Алиса.

— Он дурно воспитан — это известно нам, — согласился Люцер.

— Выполняйте приказ! В копи его! — орал Бингерн.

— Я имею право присутствовать на службе, — заявил Люцер.

— В таком случае возьмем его с собой. Отправим на рудник после.

Люцер поднял руку и сжал пальцы Алисы.

— Сегодня я стану самим собой, а он, скорее всего, нет.

— Это хорошо? — поинтересовалась Алиса.

— Радуйся и будь честен, — ответил Люцер, — и все будет по-нашему.

— Ничего не понимаю.

— Время прозрения наступает.

— Бингерн всегда казался таким приятным джентльменом, а вы — преступником, хоть и очень воспитанным.

— Он все время врал. Вы видели, какой он выбрал путь? Кстати, и чужое не дурак стянуть.

— Теперь мне ясно. Он и вправду обманщик ужасный.

— Мы скоро отправляемся на службу. Вы голодны? Если да — он позаботится о том, чтобы вас накормили. Хочет, чтобы вы себя хорошо чувствовали.

— Я обойдусь. Что-то мне не хочется здесь есть.

— А что плохого в здешней еде?

— Тут все наполовину не в себе.

— Верно. Но на другую половину они совершенно нормальны.

— Я на вашей стороне. Что еще можно сказать? Урла-лап!

— Кур-ла-ла!

— Нам пора! — воскликнул Бингерн.

Покинув замок и тот день, они пустились в путь. Через поля, холмы, луга — и негде отдохнуть. Они стремились в светлый край, страну по имени Балбесния.


— Спойте для меня, Алиса, — попросил Бингерн, и она начала «Старое доброе время»[4].


Мотоциклы Щебетунчиков рокотали впереди и позади, луна источала масло и яд, и куда бы Алиса ни посмотрела, ей казалось, что она видит улыбку без Кота. Налетел прохладный ветерок, и все тени превратились в черное одеяло.

Справа от тропы сиял лунный свет, отражаясь от громадной ледяной глыбы. Проходя мимо, они заглянули внутрь куска льда, и голос Алисы дрогнул, замер на полуслове: она увидела внутри Мартовского Зайца, Мышь-Соню и очень печального Болванщика.

Когда они перебрались через следующий холм, Алиса услышала хрустальный звон, словно рассыпалась тысяча осколков, — казалось, никто, кроме нее, не обратил на звон никакого внимания.