– Мистер Гэллинджер, Матриарх ждет внутри. Она согласна предоставить вам для изучения Храмовые тексты.
Тут Бетти прервалась, смущенно поправив волосы. Я польстил себе, подумав, что это из-за моего взгляда.
– Это их религиозные книги и одновременно единственная история, – продолжила она, – что-то вроде Махабхараты. Матриарх научит вас определенным ритуалам обращения с текстами, вроде повторения священных слов при переворачивании страниц. И еще… – она помедлила. – Не забывайте, пожалуйста, об Одиннадцати Формах Учтивости и Ранга, – марсиане весьма серьезно к ним относятся, – и избегайте дискуссий о равенстве полов…
– Знаю. Эта тема у них под запретом, – прервал я ее. – Не беспокойся. Разве ты не помнишь, что я жил на Востоке?
Она опустила глаза и ухватила меня за локоть. Я чуть не отдернул руку.
– Будет лучше, если я поведу тебя.
Я проглотил ехидный комментарий и последовал за ней, как Самсон в Газу.
Внутри моя последняя мысль некоторым образом подтвердилась. Жилище Матриарха больше всего походило на шатры колен израилевых – как я их себе довольно абстрактно представлял. Это был каменный шатер, стены которого сплошь покрывали изображения шкур странных животных – такие же, как на серо-голубых скалах Тиреллиана. Матриарх М'Квайе оказалась невысокой седо– власой женщиной лет пятидесяти, разодетой, как цыганская королева. В радуге своих необъятных юбок она напоминала перевернутую чашу для пунша, водруженную на яркую подушку.
Принимая мои поклоны, она обращала на меня столько же внимания, сколько дремлющая сова на кролика. Лишь раз веки ее угольно-черных глаз взметнулись вверх – когда она оценила совершенство моего произношения. На каждую беседу с Матриархом Бетти прихватывала магнитофон, а еще раньше я десятки раз слушал лингвистические отчеты первых двух экспедиций. Я проклял все на свете, усваивая правильные ударения.
– Вы тот самый поэт?
– Да.
– Прочтите мне, пожалуйста, одну из ваших поэм.
– Сожалею, но у меня нет ни одного переведенного отрывка, который был бы хорош на вашем языке и нравился мне самому, к тому же я еще недостаточно хорошо знаю марсианский.
– Неужели?
– Но я немного перевожу для собственного удовольствия. И буду счастлив принести кое-что в следующий раз.
– Хорошо. Так и сделайте.
Один-ноль в мою пользу! Она повернулась к Бетти.
– Ты можешь идти.
Бетти пробормотала ритуальные слова прощания, бросила на меня странный взгляд и удалилась. Она явно ожидала, что ее оставят здесь помогать мне. Ей, как и им всем, нужна частичка славы. Но здесь я был Шлиманом, открывающим Трою, и под докладом Ассоциации будет стоять только одно имя!
