Для нас пришли последние дни на Марсе.
Минул день, но я не видел Браксу. Минула ночь.
И второй день. И – третий.
Мне казалось, я схожу с ума. До этого я не осознавал, насколько мы были близки и как она необходима мне. Я чувствовал ее безмолвное присутствие и боролся с желанием спросить, – что толку вопрошать розу?
Я должен был спросить. Я не хотел, но у меня не было выбора.
– М'Квайе, где она? Где Бракса?
– Ушла, – ответила Матриарх.
– Куда?
– Не знаю.
Я вгляделся в ее глаза – глаза дьявольской птицы. С моих губ готовы были сорваться проклятия. Все мыслимые проклятия.
– Я должен знать.
– Она покинула нас. Ушла. В горы. Или в пустыню. Это не имеет значения. И что имеет значение вообще? Танец заканчивается. Храм скоро опустеет.
– Но почему? Почему она ушла?
– Не знаю.
– Я должен ее увидеть. Скоро мы улетаем.
– Очень жаль, Гэллинджер.
– Мне тоже, – в бешенстве выкрикнул я и захлопнул книгу, не произнеся ритуального слова. – Я буду ее искать.
Когда я уходил, М'Квайе осталась сидеть, неподвижная и бесстрастная, как статуя. Свои ботинки я нашел там, где оставил.
Весь день я носился по дюнам на ревущем джипстере, занимаясь бесплодными поисками. Экипажу «Аспика» я, должно быть, казался небольшой песчаной бурей. В конце концов пришлось вернуться к кораблю за горючим.
Навстречу мне величественно выступил Эмори.
– Хорош! Поросенок выглядит чище, чем ты. Объясни, к чему это родео?
– Я кое-что потерял.
– Посреди пустыни? Уж не один ли из своих сонетов? Это единственное, из-за чего ты способен переживать.
– Нет, черт возьми! Кое-что личное.
Механик наполнил бак, и я попытался сесть за руль.
– Стой! – рявкнул Эмори, хватая меня за руку. – Ты никуда не поедешь, пока не расскажешь в чем дело.
Я мог вырваться, но тогда Эмори велел бы стащить меня за ноги, и вокруг нашлись бы охотники выполнить его приказ. Пришлось объяснить вежливо и мягко:
– Я, видите ли, потерял часы. Подарок матери. Фамильная реликвия. И я хочу найти их до отлета.
– Ты уверен, что не оставил их в своей каюте или в Тиреллиане?
– Уже проверял.
– Может, их кто-нибудь спрятал? К тебе, знаешь ли, не пылают любовью.
– Я думал об этом. Но они всегда были в правом кармане. И я мог обронить их, бродя по дюнам.
Он ядовито прищурился.
– Помнится, я читал на обложке твоей книги, что твоя матушка скончалась, как только ты родился.
– Это правда, – я прикусил язык. – Это были часы ее отца, но она намеревалась подарить их мне.
– Хм! – фыркнул Эмори. – Гонки по дюнам не лучший способ для поиска фамильных реликвий.
