Эрш подметил, что ей нравилось то же, что и демонице, но старался растянуть удовольствие и быть нежнее. Зара, правда, просила другого, чтобы её вжимали в простыни. Но он играл по своим правилам, то потакая ей, то, притворяясь, делая вид, что всё уже кончено. А она просила, чтобы взял ещё раз: взглядом, позой, движениями тела, мыслями и даже голосом. Улыбаясь, Эрш целовал её, ласковыми, долгими поцелуями, и успокаивал: 'Зара, я же обещал, просто не будь такой нетерпеливой. Поверь, так будет намного приятнее'.
Потом, после первого раза, было признание, сделавшие их обоих такими счастливыми, освободив от страхов, позволив беспрепятственно наслаждаться друг другом.
----------
Эрш с кем-то встречался на одном из постоялых дворов милях в десяти от Камадира. Он не хотел брать её с собой, убеждая, что ей лучше сходить с Солидат Одос, но Заре уже претил замок Одосов.
— Если это приказ, сеньор Эрш, то я, конечно, пойду, а если нет, мне хотелось бы немного прогуляться.
— Там будет скучно, Зара, лучше наведайтесь в Общественный сад. К тому же, я, скорее всего, уеду на пару дней, поэтому лучше будет, если кто-нибудь останется в столице, следить за Одосом и демонами. Ирвина я не беру, еду один.
— А не вызовет ли подозрений, если муж и жена станут проводить время порознь? Или я опять должна изображать, что мы поссорились. Для всех я ведь Лерель Канре.
Под натиском любимой женщины Эрш сдался, взяв с Зары слово, что она не станет ни во что вмешиваться.
— И ещё, Зара, пожалуйста, ведите себя скромнее. Я не стану представлять вас, как супругу: для того человека я не Алоис Канре. И не Первый министр Антории. Просто маг.
— Сколько же у вас имён? — рассмеялась сеньорита Рандрин.
— Много. Для разных ситуаций — своё, равно, как и легенда. Если уж надумала ехать, — он напомнил ей о том, что мысленно они перешли на 'ты', - то собирай вещи. Бери немного, только необходимый минимум.
Постоялый двор был самым обычным, с непритязательными посетителями, пришедшими пропустить кружечку-другую и обменяться последними новостями.
Они сидели за угловым столом.
Человек, ради встречи с которым они терпели местную жуткую кухню и запах подкисшего эля, оказался полукровкой. Лица его Зара не видела: незнакомец прятал его под капюшоном плаща, но ей показалось, что среди предков суйлимца был кто-то из 'детей ночи': в голосе присутствовали особые интонации. Низкий, глубокий, он обволакивал, несомненно, находя отклик в девичьих сердцах. На Зару он тоже действовал, но своеобразным образом: возбуждая. Объектом её желания, вопреки логике, стал не обладатель примечательного голоса, а начальник, внимательно слушавший суйлимца. Разговаривали на сфохесе, которого сеньорита Рандрин не знала, поэтому ей ничего не оставалось, как плести мысленные образы с Нубарам Эршем в главной роли.
