Теплым душистым вечером подходили они к Волге, уже слышали свистки пароходов, уже видели блеск горящих на закате городских окон и дым парохода - парома, подымавшийся прямо из - за крыш села. Река разлилась, паром приставал вблизи церкви. Солнце опускалось за синюю тучу, мягкие тени легли от межевых столбов; жаворонки спешили допеть прощальные, вечерние песни. Как сговорившись, мальчики остановились и оглянулись на пройденный путь. За зелеными коврами озимей мягко поблескивала свежевспаханная земля, желтело жниво, уползая в низины.
А дальше, над красноватой и рыжей чащей кустарников, сосны, взявшись за руки, убегали вереницей к далекой синей ленте лесов. Сине - туманная, мглистая лента... Она осталась все такойже заманчивой, полной загадок; она звала вернуться! Глаза мальчиков сделались влажными, они отвернулись друг от друга; что - то подступало к горлу...
Золотистые, розовые, пылающие облака с длинными взмахами крыльев, с легкими перьями, хохлами и хвостами целой стаей поднялись над лесом, загорелись ликующими красками жар - птиц. Потом разделились на десятки мелких огненных птичек, разлетелись в стороны и медленно потухли. Солнце, солнце! Оно вдохнуло жизнь даже в клочья тумана и пляской зоревых птиц превратило глубину неба в сказочное большое токовище. Закат горел, его радужные краски тоже пели весне, как все живое в эти лучшие дни лучшего времени года. Понурив головы, ребята повернулись и медленно пошли к перевозу. "Э, не унывай, Гришуха! Уж и покажем мы "им" будущей весной! — Севка хлопнул по плечу молчаливого товарища. — Соберемс пораньше, продовольствия наберем побольше, валенки возьмем, полушубки... и заживем!"
Да, хорошо бы вернуться! Еще раз увидеть брод, свой зеленый шалаш и с песней глухаря испить живой воды, весеннего хмельного зелья!
Пароход, в черных клубах дыма, дал последний свисток. Плыли потемневшие луга, в ночь убегала река. На корме чей - то тихий голос затянул песню. Свежий трепет жизни, легкая печаль напева были сейчас как - то особенно близки — они проникли в самые тайники души. Севка с Гришей сидели, затаив дыхание, тесно прижавшись друг к другу.
Правый горный берег быстро приближался. Уже башни и стены кремля стали видны в темном небе над венцом горы, перетянутой тонким пояском огоньков. Вот и отчий дом — старинный город, верный страж над широкими раздольями Волги. А за ним, во все стороны, в полумраке вешней ночи русские бескрайние поля, поля и деревни с томным зовом гармоники, с песнями девушек у околицы и над десятками неисхоженных верст свежий шелест - ропот вековых лесов, переполненных всяческой жизнью.
