22
ского типа повело к тому, что Маркс был задержан и жене пришлось доказывать принадлежность ей посуды и добиваться освобождения мужа. Маркс явился мне вскоре по возвращении в Англию и в неожиданном свете любящего отца семейства, готового баловать своих дочерей и внучат, а также преданного друга, испытывавшего поистине братскую привязанность к Энгельсу. Эти два человека встретились в ранней молодости и на первый раз взаимно оттолкнули друг друга. Один был гегелианцем, другой - шеллингианцем. Inde irae *. Но вскоре общее дело и общая эмигрантская жизнь на чужбине сблизили их до того, что Энгельс сделался своим человеком у Маркса, и наоборот. Не знаю, удалось ли Марксу обратить Энгельса в гегелианство, но что сам Маркс оставался до конца не допускающим компромисса последователем гегелевской философии, в этом я не раз имел возможность убедиться из собственных его заявлений. Помню, как однажды он объявил мне, что есть только два способа мышления логическое по диалектическому методу Гегеля и нелогическое. Он, впрочем, признавал за собою заслугу человека, поставившего в основание трехугольника то, что Гегелем было поставлено в его вершине, и, говоря это, он разумел, что экономические влияния признаны были им руководящими и основными даже для философских и научных теорий.
Он не прочь поэтому был считать Лоренца Штейна до некоторой степени своим учеником и охотно вспоминал о его сотрудничестве в Rheinische Jahrbiicher 340. Журнал этот издавался Марксом, если не ошибаюсь, в Кёльне за несколько лет до переезда сперва в Париж, откуда он был выслан Гизо, а затем в Лондон 341. В числе сотрудников был Гейне. Карл Маркс уже в это время работал над развитием своей теории Mehrwerth'a **. Впервые он высказал ее в систематическом виде в своих известных возражениях Прудону Бедность философии ***. Переезд в Лондон доставил Марксу возможность собрать богатый материал по английской экономи
23
* Отсюда гнев (Ювенал. Сатира первая). Ред.
** - прибавочной стоимости. Ред.
*** К. Маркс. "Нищета философии. Ответ на "Философию нищеты" г-на Прудона". Ред.
ческой истории, для чего он усердно посещал Британский музей, изучал на дому "синие книги", которыми его собственная библиотека была особенно богата. Усиленные занятия надорвали его здоровье, и он нередко уже в эпоху моего знакомства с ним жаловался на какие-то внутренние боли. Видя его, однако, постоянно бодрым и умственно, и физически, все окружающие не придавали особого значения его жалобам, приписывая их мнительности, а между тем не прошло пяти лет, и под влиянием личного горя - потери жены и старшей дочери, госпожи Лонге, нередко помогавшей ему в черновой работе, - у него развилась чахотка; он тщетно боролся с болезнью в Алжире и умер в Лондоне, не доживши до шестидесяти лет *. В середине семидесятых годов ничто не предвещало такого раннего конца.
