Но именно вследствие отсутствия личного знакомства с Марксом и тогдашней затруднительности письменных сношений с ним, а также из желания познакомить русскую публику с его трудом как можно скорее, Даниельсон был вынужден выпустить первый том "Капитала" в его первоначальном виде, причем первую главу и приложение перевел не он, а наш третий товарищ *, которого я не называю, так как с течением
17
времени он превратился из нашего единомышленника в ярого врага своих прежних политико-социальных взглядов.
* - Н. Н. Любавин. Ред.
Еще слово. Смерть "на улице", конечно, метафора. На днях Даниельсон умер в Ольгинской больнице, где лежит сейчас и его тоже умирающая сестра.
Дом писателей,
4 июля 1918 г.
Впервые опубликовано в книге: Русские современники о К Марксе и Ф Энгельсе. М., 1969
Печатается по тексту книги
Д. И. РИХТЕР
Из воспоминаний "Житейские встречи" 335
Я жил в Лейпциге и занимался исключительно делами журнала "Вперед". В Лейпциге я вращался большей частью в кругу местных социал-демократов В. Либкнехта, А. Бебеля и других. Приходилось ездить по делам редакции "Вперед" и в Лондон. В одну из таких поездок в Лондоне я застал Льва Савельевича Гинзбурга, приехавшего из Петербурга. Гинзбург передал в редакцию, что есть возможность устроить перевозку журнала "Вперед" через Стокгольм, и кто-то из членов редакции предложил мне организовать это дело. Надо было заручиться рекомендацией в Стокгольм. Вот с этой целью я вместе с П. Л. Лавровым и отправился к К. Марксу, с которым Петр Лаврович был знаком.
Маркс жил в северной части Лондона, не особенно далеко от квартиры редакции "Вперед". Подходя к дому, в котором жил Маркс, мы встретили его дочь *, замечательно красивую девушку. Она очень приветливо поздоровалась с Петром Лавровичем и сказала, что папа дома и будет рад нас принять. Маркс действительно был дома и по своему обыкновению сидел в кабинете. Кабинет его занимал большую комнату в 3 или 4 окна, выходивших на улицу. Убранство самое простое: вдоль стен полки с книгами, почти посреди комнаты небольшой, очень простенький письменный стол, несколько кресел и стульев, не помню даже, был ли в нем диван и картины или портреты на стенах. Одно мне бросилось в глаза: на камине стояла в простенькой рамочке фотография Н. Г. Чернышевского, копия с известной его фотографии, снятой еще до ссылки. Это, как мне впоследствии сказал Маркс, подарок одного из его русских друзей, вероятно, Г. А. Лопатина.
